С кормы же выбросим спасательные круги, и лейтенант на каике сможет нас позже подобрать. Не забывайте, что я служил в Десятой легкой флотилии и морская акробатика мне не в новинку.
– Ваш новый план может задержать наше перемещение на новое место, – предупредил Ларсена Тиллер, когда они возвращались к штабу после визита к итальянцам.
Постоянные бомбовые налеты и падение Пископи создали условия, при которых Сими уже больше не мог оставаться основной базой СБС, и поступил приказ, согласно которому Ларсен должен был в самое ближайшее время переместиться со своим отрядом к берегам Турции. Для них уже был оборудован временный штаб на борту шхуны, прибывшей с Кастельроссо. Место выбрали в пустынной бухте, которая обеспечивала хорошее укрытие и которую редко посещали турецкие корабли береговой охраны. А если турки и появлялись, то лишь с одной целью – получить взятку.
– Если наша операция провалится, некому будет переезжать на новое место, – мрачно заметил Ларсен.
На рассвете вновь появились «юнкерсы», превратив в руины еще несколько домов в порту.
В середине дня из Каира поступила радиограмма высшей срочности, в которой говорилось, что вечером эсминцы выйдут в море, но точное время не указывалось. Они должны были следовать в Портолаго на Леросе.
С наступлением сумерек итальянский корабль и каик вышли из своих укрытий и пришвартовались у причала. Тиллер, Ларсен, Симмондс и Уоррингтон в костюмах для надводного плавания, которые должны были защитить их от холодной воды, когда они покинут корабль, поднялись на борт, а итальянская команда сошла на берег. Барнсуорт отправился на каике с Мейгеном. Согласно плану операции, каику надлежало держаться в тени, укрывшись за Сескли, а противолодочный корабль должен был ждать у противоположного берега острова. Все соглашались с тем, что план был далеко не блестящим, но лучшего никто не мог придумать.
К десяти часам вечера они заняли свои позиции. В районе полуночи эсминцев по-прежнему не было видно, и стали предполагать, что они, видимо, избрали иной путь либо по какой-то причине отъезд пришлось отложить. Но десять минут спустя Бальбао ткнул Ларсена локтем в бок, передал ему бинокль ночного видения и указал на юг.
Ларсен стал вглядываться в чернильную тьму на горизонте. Вначале ничего не мог рассмотреть, но постепенно начали вырисовываться два смутных объекта. Он вернул бинокль капитану и сказал:
– Да, должно быть, это они.
Бальбао скомандовал «тихий ход», и корабль медленно стал отходить от острова.
– Как вы думаете, радар у них есть? – спросил Ларсен.
– Нет, – ответил Бальбао. – Кстати, напомните мне позднее, и я вам расскажу печальную историю радара на итальянском военно-морском флоте.
Он приказал увеличить ход и пояснил Ларсену, что намеревается подойти к эсминцам как можно ближе и только тогда открыть огонь. Вначале планирует пройти параллельным курсом, обогнуть второй корабль с кормы и выбрать, какой из них протаранить.
Через несколько минут корабли можно было различить невооруженным глазом. Они шли со скоростью приблизительно в пятнадцать узлов несколько в сторону от итальянского корабля. Оценив скорость их продвижения и курс, Бальбао решил, что подойти к ним лучше всего с тыла и затем пройти рядом.
Машина противолодочного корабля заработала на полную мощность, и за одну милю до немцев с переднего эсминца подали световой запрос.
– Он спрашивает, кто мы, – перевел с усмешкой Бальбао. – Но очень скоро они и так догадаются.
Когда запрос остался без ответа, из кормового четырехдюймового орудия раздался выстрел, и снаряд поднял столб воды позади итальянцев. Бальбао спокойно скомандовал «полный вперед», и корабль рванулся вперед, содрогаясь всем корпусом под могучим ревом машины. Со второго выстрела был недолет, а когда третий снаряд чуть не угодил в цель, Бальбао распорядился открыть огонь.
От спаренной «бреды» протянулись трассы 20-мм снарядов, взрывавшихся на палубе второго эсминца. Четвертый залп из четырехдюймового орудия на корме эсминца послал снаряд высоко над головой, и Тиллер, составлявший с Ларсеном расчет носового пулемета, понял, что они подошли так близко к немецким кораблям, что их главный калибр просто не мог поразить цель.
Тем временем они уже шли параллельным курсом со вторым эсминцем, и «бреда» поливала огнем палубу и мостик. Ларсен и Тиллер старались поразить открытую орудийную позицию за второй трубой и видели, как орудийный расчет начал разбегаться и падать.
Затем итальянцы еще прибавили хода и на скорости, превышавшей, по оценке Тиллера, сорок узлов, начали обгонять эсминцы. Сержант успел последней очередью поразить мостик эсминца и видел, как рассыпалось в прах стекло.
– Цель по правому борту. Повторяю: по правому борту, – прокричал по внутренней связи Бальбао, и расчет у спаренной «бреды» начал быстро разворачивать стволы. Итальянский корабль прошел перед носом у второго эсминца и подрезал корму первого.
Ларсен и Тиллер развернули пулемет и полили огнем палубу и надстройки первого эсминца. За ними последовала «бреда», и сержант видел, что 20-мм снаряды попадают в цель.
Через несколько секунд Бальбао отклонился чуть вправо и пошел параллельным курсом на расстоянии в двести ярдов. «Бреда» расстреливала эсминец практически в упор.
Бальбао сбавил ход, чтобы идти со скоростью эсминца и позволить «бреде» пройтись по нему огнем от носа до кормы. Потом снова увеличил ход и, когда обогнал немецкий корабль, отвернул на левый борт.
В небо взвилась и зависла осветительная ракета, и черная вода озарилась мертвенным мерцанием, но итальянский корабль, уходивший под прямым углом от переднего эсминца, оставался в темноте, и с эсминцев не могли вести по нему прицельный огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79