Главнокомандующие высоко ценили подводные лодки и не рисковали ими без особой нужды. Если адмирал неохотно (а по-другому и не бывало) принимал решение об участии субмарины в тайной операции, его штаб обычно подбирал корабль, который имел какую-либо связь с запланированной миссией.
Однако командир греческой подлодки такой связи не усматривал. Для себя он твердо решил, что поставленная перед ним задача означала потерю драгоценного времени и горючего, которые можно было бы более рационально израсходовать для потопления немецких судов возле Салоников.
Так он и сказал Тиллеру и Барнсуорту, когда они подошли на лодке к субмарине, лежавшей у порта. Он прямо заявил, что не станет ждать, если они не вернутся вовремя вечером на следующий день.
Они пронаблюдали за тем, как погрузят на борт и складируют их нежную и требующую бережного обращения посудину. Эта шестнадцатифутовая лодка, доставленная с Кастельроссо, была складной и представляла собой улучшенную модификацию лодки, которую использовал Тиллер во время рейда на Жиронде. Ее дно было сделано из двух пластин тонкой древесины, а борта – из прочного брезента, и лодку можно было сложить пополам, чтобы она прошла в люк субмарины.
Подлодка нырнула и встала на курс на глубине перископа.
В каике Кристофу переход в двадцать или более миль занимал почти весь день, а субмарина покрыла это расстояние за два часа. Когда она всплыла, с ее мостика можно было разглядеть горб Алемнии на горизонте по правому борту.
Белые барашки на гребнях волн давно исчезли, поскольку мельтеми притих и его сменил легкий бриз с берега, почти не отражавшийся на воде. Капитан «Папанколиса» постарался, чтобы над водой практически ничего не было видно, и волны заливали мостик, когда матросы открыли люк, чтобы спустить на воду утлую посудину разведгруппы.
Северо-западное побережье Родоса, где находился аэродром Марица, вырисовывалось в темноте прямо перед ними. Тиллер вспомнил визит на Алемнию и трупы убитых немцами мирных жителей и пожалел, что он идет только в разведку. У него буквально руки чесались, чтобы пустить в ход взрывчатку, но Ларсен настрого приказал воздержаться от диверсионных актов возле аэродрома. Ему нужна была только информация, а диверсия уменьшала шансы на благополучное возвращение разведчиков и одновременно ставила под угрозу безопасность подлодки, которой надлежало вернуться вечером следующего дня, чтобы подобрать экипаж байдарки.
– У вас есть фонарь с инфракрасным лучом? – спросил капитан, интересуясь оборудованием, которым часто пользовались диверсионные группы, чтобы дать о себе знать субмаринам.
– Нет, у нас есть кое-что получше. Мы называем эту штуку «бонглом», – ответил Тиллер и пояснил, как работает прибор.
– Отлично. В таком случае гора придет к Магомету. Вам нужно позаботиться о том, чтобы вы отошли от берега по меньшей мере на три мили для встречи с нами. Счастливого пути.
Два матроса бережно подняли и уложили на палубе лодку разведчиков. Тиллер и Барнсуорт были одеты с головы до пят в прорезиненные костюмы, на ногах у них были сапоги с веревочными подошвами, а лица покрыты черным гримом. В последний раз они проверили, все ли на месте.
Затем протащили свою лодку под стволом четырехдюймового орудия субмарины. Там находилось устройство для спуска на воду легких посудин, и разведчики бережно уложили лодку в люльку, а сами уселись на двух сиденьях: Тиллер впереди и Барнсуорт позади. Матросы использовали тали для подъема лодки над палубой, а потом медленно спустили ее на воду.
– Не держите трос под напряжением, – предупредил Тиллер, осознавая, что волной лодку может ударить о борт и она перевернется. Затем они прикрепили весла к уключинам и быстрыми ловкими гребками погнали лодку к берегу.
Высадка разведгруппы была самым опасным моментом в операции. Тиллер об этом знал и старался отойти от борта субмарины как можно быстрее. Ему понравились четкие действия напарника.
Как только они отплыли, подлодка начала медленно погружаться. Над ее мостиком вскипел бурун, а потом ничего не стало видно.
Хотя субмарина медленно уходила под воду, в месте ее погружения образовался водоворот, и волной отката байдарку качнуло на бок. Гребком весла Тиллер выправил положение, а Барнсуорт тем временем сориентировался по компасу на мыс по левому борту и Алемнию, сейчас едва видневшуюся на горизонте по правому борту. Он записал координаты и хлопнул Тиллера ладонью по плечу, давая понять, что можно двигаться дальше. Тиллер установил курс по закрепленному перед ним компасу и ритмично заработал веслами.
Если субмарина высадила их в нужном месте, они должны были через три мили добраться до берега, а оттуда – к аэродрому Марица. В подобных ситуациях всегда было большое «если». Через час они остановились, чтобы немного передохнуть и снова сориентироваться, а также чтобы избавиться от неверных представлений о пространстве и направлении, которые обычно сопутствуют всем, кто оказался ночью в лодке на воде. Затем снова взялись за весла и через час прибыли на место. Тиллер молча поблагодарил капитана греческого корабля. Хоть он и был брюзгой, но его мастерству навигации можно было только позавидовать.
Некоторое время они тихо сидели в лодке, чутко прислушиваясь и вглядываясь в темноту. На берегу не было никаких признаков жизни, и оттуда доносился только легкий запах шалфея. Тогда они спрятали весла по левому борту и стали грести к берегу, орудуя правыми веслами, вынутыми из уключин. Таким путем они привлекали еще меньше внимания и гарантировали подход в полной тишине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79