– Разумеется, вы знаете все о его зрелых годах – мягко Саймон. – Но я говорю об его прошлом, когда Аль был еще щенком, извините за грубое слово. Дон Паскуале, несомненно, знал секреты вас всех, но унес их с собой. Аль старше всех вас, и здесь уже никто не может сказать, что рос вместе с ним. Немногие из вас могут надеяться дожить до столь почтенных лет; слишком много у вас профессиональных проблем. Так что немного найдется людей, способных распознать его под именем, которое он носил до отъезда в Америку.
– Он ошалел, – выдавил Дестамио. – Вы же знаете мою семью.
– Все вы знаете семью Дестамио. Это почтенное для мафии имя. И достойное происхождение для вашего шефа. С другой стороны, разве в наше беспокойное время вы можете себе позволить избрать шефа, на котором висит обвинение в нападении на банк и убийстве, за что ему не миновать заключения, а там он не преминет выдать вас всех.

4

Саймон Темплер знал, что сумел произвести впечатление. Это было заметно по тому, как уставились «скелет» и мужчина со шрамом на Дестамио – с непроницаемым выражением на лицах они ждали его слов. В таких случаях ни одно подобное обвинение, каким бы оно ни оказалось, нельзя оставить без ответа.
– Клевета! Одна клевета! – грохнул Дестамио, как будто пытаясь разрушить обвинение одной силой голоса. – Несет сам не знает что.
– Тогда почему ты кричишь? – сразил его Саймон. – Или совесть нечиста?
– О каком другом имени ты говоришь? – спросил Сирано.
– Я уверен, что Дино Картелли.
Дестамио, следившему за лицами своих коллег, явно придало сил то, что имя это не произвело на них никакого впечатления.
– Кто он такой, этот Картелли? – процедил он, – Святой просто хочет наделать мне хлопот. Думаю, он работает на правительство Штатов.
– Это очень легко проверить, – спокойно сказал Саймон, обращаясь к Сирано, как будто это было их личное дело. – Нужно только взять отпечатки пальцев Аля и поручить полиции в Палермо проверить их по карточке Дино Картелли. У вас, несомненно, есть там связи, возможно, этим займется сам сержант? Картелли, разумеется, числится умершим, значит, они будут весьма удивлены, что по земле ходит некто с идентичными отпечатками. Только я советовал бы пока запереть где-нибудь Аля, пока все не выяснится, поскольку человек в его возрасте может сдать вас всех, чтобы избавиться от шанса провести остаток жизни в тюрьме.
Лицо Дестамио приобрело темно-пурпурный оттенок, но он еще крепче взял себя в руки. Должен был это сделать, если хотел отвергнуть обвинения и удержать пошатнувшийся авторитет своего руководства.
– Я охотно сам займусь этой проверкой, – сказал он. – И каждый, кто усомнился во мне, на коленях будет просить о прощении.
Это была стратегия монументального блефа, такая бесстыдная, что почти неуязвимая; и если бы она не сработала, оставалась надежда придумать еще какую-нибудь уловку.
Достаточно было видеть, как Сирано стиснул зубы, чувствуя, как снова отдаляется уже развевавшаяся за его плечами мантия дона Паскуале.
– Только для этого нужно время, – тянул Дестамио, усиливая свою контратаку. – Я говорю вам, он просто пытается отвлечь вас и протянуть время, пока не появятся войска или полиция.
Вдруг он уставил свои бегавшие глазки куда-то за спину Саймона, и они при этом чуть расширились. Эта непроизвольная реакция совпала с чуть слышным скрипом половиц в той же стороне, куда взглянул Дестамио, неосторожно подчеркнув важность происходящего.
Святой сделал пол-оборота, чтобы увидеть в чем дело, прекрасно понимая, что рискует не меньше, чем дрессировщик львов, вынужденный отвести взгляд от одной стаи зверей, чтобы успокоить другую, рычащую у него за спиной, и в свете, падавшем из комнаты на лестницу, увидел силуэт полной женщины в халате с высоким воротником, пытавшейся прицелиться в него из старомодного револьвера, который дрожал в ее руках. Жена или экономка того из его врагов, кто был хозяином дома; она явно слышала все, происходившее здесь, и теперь готова была выполнить свой долг.
Он молниеносно повернулся лицом в комнату и, пока те четверо отчаянно суетились, извлекая оружие из карманов и из-за пазухи, он запустил бутылкой, которую все еще держал в руке, в люстру. Та громыхнула, как гонг, разлетаясь во все стороны, и свет погас.
Старый револьвер грохнул, как пушка, а из темноты послышались выстрелы помельче калибром, но Саймон был уже в холле, цел и невредим. Выстрелил из одного ствола в сторону столовой, целясь пониже, и услышал вопли боли и ярости. Такая дробь не могла сразить насмерть, но зато могла на одного или двоих уменьшить состав участников предстоявшей погони. Он предусмотрительно задержал палец на другом курке, понимая, что память о нем несколько умерит пыл его врагов.
Несколько пуль, выпущенных из-за дверей столовой, просвистели мимо, когда он одним прыжком пересек расстояние до входных дверей, зато уважение к огневой мощи его двустволки позволило ему без новой стрельбы спуститься по ступенькам и перебежать к воротам.
За воротами он остановился, прислушиваясь, но шагов не услышал. Зато долетели совсем другие звуки: далекий рев моторов. Все перекрывал хриплый рык мотора «бугатти», сопровождаемый аккомпанементом более высоких и резких звуков. Свет фар уже показался на повороте. «Бугатти» с Понти за рулем и лейтенантом Фуско рядом с ним был уже виден в свете фар джипа, идущего сзади, пока его собственные фары не осветили Саймона. Он побежал им навстречу, подняв обе руки вверх, держа в одной руке ружье и надеясь, что это удержит какого-нибудь рвущегося в бой карабинера, готового по ошибке принять его за атакующего противника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57