— с горечью стукнул по столу Гардон.Майор пожал плечами.— Для солдата невозможно лишь одно — обсуждать приказ. Полтора года назад решили создать между экватором и Сахарой военный пост, в небытии, и с тех пор этот военный пост есть. Это Ат-Тарир. Нужна дорога вместо потерянного пути Рюселя. Значит, дорога будет, и тот, кто вернется оттуда после прихода пополнения, сделает первоклассную карьеру…— Если вернется, — сказал бледный Гардон.— Ну конечно… А если не вернется, то о нем будут вспоминать с благодарностью.Это он произнес уже довольно холодно и встал. Майор был хорошим солдатом, и Гардон ему не понравился.Так рота тронулась в путь с вечно пьяным, привыкшим к Парижу капитаном Гардоном, арестантами и сотней неопытных новобранцев.
3
— Ты мне скажи, почему ты набросился на Пенкрофта? — спросил Минкус Мальца.Наверняка какие-нибудь болезненные изменения психики, подумал он.— Не знаю. Вокруг меня все запылало, я даже не помню, как это произошло…За спиной у них поскрипывали колеса, гремели цепи на грузовиках, тарахтели броневики, глухо ударялись о спины верблюдов палки погонщиков — казавшаяся бесконечной колонна шаг за шагом продвигалась по раскаленной пустыне.— Со мной однажды тоже такое случилось, — вступил в разговор Надов. — В Смоленске как-то раз на ярмарке я так напился, что потом два дня не мог проснуться…— Это у тебя малярия, -убежденно сказал Пилот, — при малярии часто так бывает: сначала припадок, а потом начинается озноб.— Может быть, — согласился Малец. — Во всяком случае, я был не в себе.— Ты с этим гангстером никаких дел не имел? — спросил сапожник Главач. Меткое прозвище гангстер Пенкрофт получил от товарищей.— Нет! Никогда… — ответил Малец.Больше они не разговаривали. Воздух накалился еще сильнее. Полуденный ветер, что-то вроде сирокко, принес невыносимую головную боль и лениво вихрящиеся клубы пыли… Мулы фыркали и с ревом били задами, свистели плетки, барабанили кулаки, погонщики вовсю ругались. Капитан ехал впереди на лошади, его мучила дурнота вперемешку со злобой, каждое движение больно отдавалось в черепе. Время от времени он вытаскивал из седельного кармана бутылку и прикладывался к ней.В тени какого-то высоченного бархана они разбили лагерь. Дальше идти было невозможно. У одного из грузовиков полетел шатун, требовался длительный ремонт. Лошади и мулы слепо шарахались из стороны в сторону…Голубь с радостью удостоверился, что здесь бездна великолепных возможностей умереть. Он уже видел десять тысяч долларов в кармане своих близких. Смерть не заботила его. Кого не заботит жизнь, тот и мысли о смерти переносит с легкостью.Голубь решил навестить Троппауэра, который все еще не поправился.— Послушай… — окликнул его Малец.— В чем дело, парень?— Мне нужно с тобой поговорить…— Я в твоем распоряжении, дружище… — Я хочу доверить тебе страшную тайну…— От этого уволь, старик. У меня уже голова кругом идет от ваших тайн… И почему ты выбрал именно меня? Я тебя предупреждаю, что я легкомысленный, пустой, несерьезный человек, к тому же болтун и сплетник, которому никак нельзя доверять…— Прошу тебя… не дурачься… Давай отойдем на пару минут куда-нибудь в сторонку… Этот мерзавец, я знаю, сейчас на посту… Мы можем спокойно поговорить. От меня непременно избавятся… Поэтому я должен тебе все рассказать…У Мальца был такой горестный и убитый вид, что Голубь пожалел его. Черт бы побрал эти тайны и загадки!— Ладно, пошли, парень, но я тебя умоляю, не делай такой жалобной физиономии…Они сели в тени отдаленного бархана.— Я учился в Париже в университете, — начал Малец. — Вел веселую жизнь, хотя есть было нечего, но нужду не замечаешь в студенческие годы, сам знаешь, будущее виделось мне радужным и… Тут-то я и познакомился с этой женщиной…— Неприятности всегда так начинаются, — со знанием дела заметил Голубь, пересыпая меж пальцами песок с одной руки на другую и думая о том, что было бы неплохо остаться здесь в пустыне в качестве песочных часов.— Эта женщина пообещала помочь с карьерой. У нее, мол, есть хороший друг, некий Анри Гризон…— Как ты сказал?!— Анри Гризон… Что ты так вскинулся?— Я встречался с этим господином…— Где?— В одном занятном доме… Он меня принял в пижаме, на полу…Малец впился в него взглядом…— Я знаю… знаю, кто ты… — И, немного помолчав, он посмотрел Голубю прямо в глаза и произнес: — Баталанга.Он ждал, что Голубь будет сражен. Но тот глупо пялился на него. Потом потрогал у Мальца лоб.— Возможно, ты и прав, но все-таки не помешает померить температуру…Малец твердо и насмешливо смотрел на него, потом опять, почти по слогам, повторил:— Ба-та-лан-га!…Что им от него нужно? Теперь еще это. Какая-то Баталанга!— Ты большой артист, — сказал Малец, — но не думаю, что ты станешь и дальше притворяться, если я признаюсь тебе, что был в Баталанге…— Понятно, парень… Ты был в Баталанге, я это запомню. А теперь лучше скажи-ка, кто этот Анри Гризон и где живут его родственники или наследники.— Я почти ничего о нем не знаю. Я попал в экспедицию Рюселя по его рекомендации…Голубь опять оживился.— Рюсель! Постой! Это ведь тот ученый, на чьей вдове потом женился… доктор Бретай… О-ля-ля! Это становится интересным…— Я знал, что тебе будет интересно.— Еще как! Ведь привидение, которое идет за ротой, — жена доктора Бретая.Побелев как мел, Малец вскочил на ноги.— Молчи! Умоляю тебя, молчи!… Я сойду с ума… — И с горькими рыданиями он рухнул на землю.Аренкур заботливо помог ему подняться. Теперь и он поверил в серьезность происшедшего, и ему было жаль студента. Он не знал, в чем там дело, видел только, что парнишка страдает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60