— с торжествующей улыбкой поправила его Рене. — А я — умная девочка, я поставила на того парня, который выиграл.— Что, правда?— Слушай меня, дорогой, ты же знаешь, я всегда ставлю на победителя.— Что верно, то верно, — согласился Чес с коротким смешком.— Помнишь, тогда, на скачках…— Когда ты умоляла, чтобы я поставил…— На лошадь, ставки против которой были один к двадцати…— И я сказал тебе, что ты спятила…— И потом…— О, господи! — отчаянно завизжала Варумба. — Может, хватит вспоминать! Меня от этого просто тошнит!
— Что с тобой приключилось? — требовательно спросила Розарита, когда они с Декстером в окружении толпы шли по направлению к выходу. — Какая муха тебя укусила? Ты никогда себе такого не позволял.— И больше никогда не буду, — мрачно ответил Декстер, — потому что наши отношения уже в прошлом.— Отношения? Какие отношения? — Розарита ничего не понимала. Ее муж, судя по всему, чувствует себя прекрасно, но при этом несет какую-то чушь. Розарита проклинала чертовых голландцев, которые прислали не яд, а какую-то безобидную дрянь.— Я ухожу от тебя, Розарита. Ты получишь развод.— Ты… что? — переспросила она, не веря собственным ушам.— Я встретил другую женщину. Добрую и славную. Женщину, которая подарит мне счастье.Вот это здорово! Он от нее уходит! Интересно только, до или после того, как свалится на пол и помрет?— Ты просто смешон, — фыркнула она. — Ты всегда был смешон. Деке!— Я знаю, что ты не уважаешь меня и не ставишь ни в грош, — спокойно заговорил Дек-стер, не позволяя своим эмоциям выйти наружу. — Именно поэтому так будет лучше для всех. Но предупреждаю тебя: если я дам тебе развод, о котором ты так долго мечтала, и не попрошу ничего взамен, ты должна будешь поклясться, что позволишь мне свободно общаться с нашим ребенком.— Ах, с нашим? — проговорила Розарита, закипая от бешенства. — С нашим ребенком? Декстер, с чего у тебя появилась глупая мысль, что его отцом являешься ты?В этот момент они дошли до бархатного каната, за которым бурлили представители прессы, и Марта, кинувшись вперед, повисла на руке сына, словно он был спасательным кругом, а она тонула в бушующем море.— Дики! — радостно вскрикнула она, чувствуя, что настал ее звездный час. — Скажи фоторепортерам, чтобы они сняли тебя вместе с твоей мамочкой! Как это будет здорово!
— Она хочет нас видеть, — сообщила Натали.— Кто «она»? — не сразу поняла Мэдисон.— Джеми.— Она нас очень скоро увидит. Разве ты не сказала ей, что мы уже направляемся в ресторан?— Я сказала, но она требует, чтобы мы немедленно поднялись к ней в номер. Только ты и я.— Только мы с тобой? Ха, это интересно! — недоверчиво хмыкнула Мэдисон. — Ладно, Натали, ты что же, совсем за дурочку меня принимаешь!— Что? — не поняла ее подруга.— Будто я не знаю, что вы затеяли! Она открывает дверь, впускает нас внутрь, а там уже собралась целая толпа народа, которая принимается орать; «С днем рождения! С днем рождения!» Тут же откуда ни возьмись появляется гигантский праздничный торт, а из него вылезает полуголый мужик-стриптизер. Знаю я эти штучки!— Да нет же, честное слово, Мэдс! — сказала Натали. — Клянусь тебе, что мы ничего такого не задумывали. Джеми на самом деле требует, чтобы мы с тобой сию же минуту пришли к ней в номер. Ты, я и больше никто.— Ну, ладно, — произнесла Мэдисон, морща лоб. — Но учти, если вы меня разыгрываете, я вас обеих придушу!— Не собирается тебя никто разыгрывать, поверь.— Джейк, — обернулась Мэдисон, — тебе об этом что-нибудь известно?Фотограф молитвенно сложил ладони на груди.— Я чист, как ангел, и ни во что не замешан.— Врешь небось. — Мэдисон помолчала, раздумывая. — Послушайте, братцы, вы и вправду меня не разыгрываете?— Возьми трубку и позвони Джеми, если хочешь, — ответила Натали.— Ага, будто она скажет мне правду!— Нет, это я говорю тебе правду. У нее был ужасный голос, и она не захотела ничего объяснять.— Если она так расстроена, зачем ей понадобилось нас видеть?— Возможно, для того, чтобы рассказать нам, из-за чего она расстроилась, — терпеливо проговорила Натали. — Ты же знаешь Джеми, она не умеет ссориться и выяснять отношения. Может, ей позвонил Питер, и теперь она сидит у себя в номере, не зная, что делать, и ревет.— Ладно, девочки, — вмешался в спор Джейк, — давайте поступим таким образом: вы отправляйтесь к Джеми, а мы — в ресторан.Там все и встретимся.— Сделай мне одолжение, — холодно проговорила Мэдисон, — никогда больше не называй меня «девочкой».— Как же мне тебя называть? — растерялся Джек.— Женщиной. Мы, женщины, пойдем к Джеми.— Хорошо. Вы, женщины, идите к Джеми, и — поскорее.В течение всего времени, пока они шли к лифтам, Мэдисон не переставая ворчала:— Чушь какая-то! Знаю я, что вы задумали. Ненавижу этот идиотизм: хоровое пение, праздничные торты и все остальное, что к этому прилагается. Особенно теперь, когда мне исполнилось тридцать. Ты хоть понимаешь, что это такое — тридцать лет?!— Да, понимаю, потому что мне самой стукнул тридцатник ровно месяц назад; Или ты забыла? Я уже старая перечница и к тому же веду передачу, которая мне обрыдла.— Хватит кокетничать! Ты наслаждаешься своей славой. Я заметила, как во время боя тебе махал Джек Николсон. Махал так, словно он — на необитаемом острове, а ты — корабль, который появился на горизонте.— Джек флиртует со всеми напропалую.— Правда?— Конечно. Постоянно. В этом — часть его знаменитого обаяния.Подруги вошли в лифт одновременно с тремя китайскими супружескими парами и стали подниматься к этажу, на котором располагался номер Джеми.— В последний раз тебя предупреждаю, — сказала Мэдисон, когда они шли по коридору, — увижу праздничный торт, увижу мужика-стриптизера, увижу хоть что-то еще — и поминай меня как звали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48