Алия избрала гнев, как самую доступную и верную реакцию.
- Как ты осмелилась предпринять такую акцию, не посоветовавшись со
мной? - вопросила она, приблизив свое лицо к лицу Джессики.
Джессика тихо ответила:
- Как ты только что слышала, Гурни даже не посвятил меня в свой план.
Было задумано так...
- А ты, Стилгар! - сказала Алия, поворачиваясь к нему. - Кому ты
служишь?
- Я дал клятву детям Муад Диба, - сказал Стилгар холодно. - Мы
устранили угрозу, нависшую над ними.
- А почему это не в радость тебе, дочь? - спросила Джессика.
Алия вспыхнула, посмотрела на мать, подавила в себе гнев, и даже
ухитрилась слегка улыбнуться.
- Я переполнена радостью... мама, - сказала она. И к своему
собственному удивлению, Алия обнаружила, что она была счастлива, испытывая
жуткий восторг, что все это происходило на открытом воздухе между ней и
матерью. Момент, которого она до смерти боялась, прошел и равновесие сил
на самом деле не изменилось. - Мы поговорим об этом более подробно в более
удобное время, - сказала Алия, обращаясь одновременно к к матери и
Стилгару.
- Ну конечно, - сказала Джессика, поворачиваясь лицом к принцессе
Ирулэн, давая этим движением понять другим, что они могут быть свободны.
Несколько мгновений Джессика и принцесса молча стояли, рассматривая
друг друга - две женщины Бене Джессерит, которые порвали с орденом по
одной и той же причине: любовь... они обе были влюблены в мужчин, которых
уже не было в живых. Эта принцесса отчаянно любила Пола, став его женой,
но не супругой. А теперь она жила только ради детей, подаренных Полу
наложницей Чани.
Джессика заговорила первой:
- Где мои внуки?
- В съетче Табр.
- Для них там очень опасно; я так понимаю.
Ирулэн слегка кивнула. Она заметила взаимопонимание между Джессикой и
Алией, но объяснила это таким образом, как ее подготовила к этому Алия.
"Джессика вернулась к Бене Джессерит, а мы обе знаем, что у них есть планы
насчет детей Пола". Ирулэн никогда не отличалась особым совершенством в
знаниях Бене Джессерит - главное было то, что она являлась дочерью Шаддама
IV; часто она была слишком горда, чтобы демонстрировать свои способности.
Теперь она выбрала позицию, которая не имела никакого отношения к ее
обучению.
- Действительно, Джессика, - сказала Ирулэн, - надо было
проконсультироваться с Королевским Советом. Ты неправильно поступила,
действуя таким образом.
- Надо ли мне верить, что из вас никто не доверяет Стилгару? -
спросила Джессика.
Ирулэн была достаточно смекалиста, чтобы догадаться, что на этот
вопрос отвечать не нужно. Она была рада, что представители Квизарата не в
состоянии были больше ждать и подались вперед... Она обменялась взглядами
с Алией, думая: "Джессика, как всегда, слишком высокомерна и уверена в
себе!"
Бене Джессеритская аксиома непременно отложилась в ее мозгу:
"Надменность возводит непреодолимые стены, за которыми стараются спрятать
свои собственные сомнения и опасения".
Неужели такое могло быть и с Джессикой? Наверняка, нет. Тогда, должно
быть, это просто поза. Но с какой целью? Этот вопрос беспокоил Ирулэн.
Священ носители шумной толпой окружили Джессику. Некоторые из них
осмеливались дотрагиваться до ее рук, но большинство отвешивало низкие
поклоны и произносило приветствия. Наконец, главы делегаций обратились к
Преподобной Матери, подчеркивая свой духовный сан:
- Первый должен быть последним, - с дежурными улыбками говоря ей, что
официальная Церемония Очищения ждет ее в старой крепости Пола.
Джессика внимательно изучила эту пару, найдя ее вызывающей. Одного
звали Джавид, молодой человек с угрюмым лицом и круглыми щеками,
затененные глаза, которые не могли скрыть подозрения. Другой был
Зебаталеф, второй сын Наиба, которого она знала еще в прежние годы, о чем
он поспешил напомнить ей. Его легко можно было классифицировать: веселость
в сочетании с жестокостью, худое лицо со светлой бородой, овеянное ореолом
затаенного возбуждения и могущественного знания. Джавид, как ей
показалось, представлял меньше опасности из них двоих, человек, который
мог хранить тайну, одновременно притягательный и - она не могла найти
другого слова - отталкивающий. Она нашла странным акцент, он был похож на
древний фрименский, как будто он происходит родом из какой-то
изолированной ветви людей.
- Скажи мне, Джавид, - спросила она, - откуда ты родом?
- Я из простых Свободных пустыни, - сказал он, каждым слогом
подчеркивая, что это ложное утверждение.
Тут бесцеремонно вмешался Зебаталеф, и почти с насмешкой сказал:
- У нас есть многое, что мы должны обсудить о прежних временах, моя
госпожа. Я был одним из первых, ты это знаешь, кто признал миссию твоего
сына.
- Но ты не был одним из его федайкинов, - сказала она.
- Нет, моя госпожа. Я занимал более философского позицию: я учился у
священника.
- И сохранил свою шкуру, - подшутила она.
Давид сказал:
- Они ждут нас в Крепости, моя госпожа.
И снова она нашла его акцент очень странным, этот вопрос, волновавший
ее, оставался без ответа.
- Кто нас ждет? - спросила она.
- Совет Веры, все те, кто свято хранит в душе имя и дела твоего
святого сына, - сказал Джавид.
Джессика посмотрела вокруг себя, увидела, что Алия улыбалась Джавиду,
и спросила:
- Этот человек один из твоих наместников, дочка?
Алия кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26