Надо было пощадить если не его гордость, то непомерное чувство мужского превосходства. Это будет маленькой наградой Максу, которая поможет легче перенести обиду.– Даю тебе последний шанс. – Макс сунул руку под яркую накидку и вытащил два авиабилета.– Мне очень жаль. – Бонни покачала головой.– Ты любишь меня или нет?– Макс, я не знаю.– Это просто невероятно. – Макс спрятал билеты.Бонни приподнялась на цыпочки и поцеловала мужа в щеку на прощание. Из глаз ее катились слезы, но Макс, вероятно, не заметил их среди капель дождя на лице жены.– Позвони мне, когда сама разберешься в себе, – вымолвил Макс с горькой усмешкой.Он один направился к патрульной машине. Похититель распахнул ему дверцу.По дороге назад на материк Макс хранил молчание, ведь патрульный был другом маньяка, который похитил его самого и запудрил мозги его жене. Моральным и служебным долгом полицейского было предотвратить соблазнение Бонни или хотя бы попытаться. Такова была личная точка зрения Макса.Когда они подъехали к разрушенному «Макдональдсу», Макс сказал:– Проследите, чтобы этот полоумный одноглазый ублюдок позаботился о ней.Это прозвучало как предупреждение, и в другой ситуации Джим просто посмеялся бы над высокомерием Макса. Но полицейскому было жалко Макса, которому еще предстояло узнать плохую новость.– Она больше никогда не увидит губернатора, – сообщил Джим.– Значит...– Думаю, вам неприятно будет это услышать, но она влюбилась в молодого парня, того самого, с черепами.– Боже мой! – Макс выглядел оплеванным. Отъезжая, Джим смотрел на него в зеркало заднего вида. Макс бегал на стоянке под дождем, с силой шлепал ногами по лужам и размахивал руками, похожий в своей накидке на гигантскую летучую мышь.Губернатор и Бонни уже отошли милю от дороги, когда на тропинке появился Августин. Бонни побежала к нему. Они так и стояли обнявшись, пока подошедший Сцинк не объявил, что возвращается в лагерь.Августин увел Бонни к ручью. Он расчистил место на берегу, убрав мокрые ветки, и они сели. Бонни заметила, что Августин прихватил с собой из «скорой помощи» книгу.– Ох, ты собираешься почитать мне сонеты? – Она прижала руки к груди, притворяясь, что готова упасть в обморок.– Не смейся надо мной. – Августин погладил ее по волосам. – Помнишь, как твой муж первый раз позвонил после похищения... сообщение, которое он оставил на автоответчике?Бонни уже давно не считала это похищением, однако с формальной точки зрения так оно и было.– Губернатор заставил его кое-что прочитать по телефону. Так вот, я нашел это. – Августин показал ей книгу: «Тропик Рака» Генри Миллера. – Вот послушай: «Когда-то я думал, что быть человеком – это высочайшая цель, которую может иметь мужчина, но теперь я вижу, что эта цель означает мое уничтожение. Сегодня я могу с гордостью сказать, что я нечеловек, что я не принадлежу людям и правительствам, не имею ничего общего с убеждениями и принципами. Я не имею ничего общего со скрипучей телегой человеческого рода – я принадлежу земле! Я говорю это, лежа на своей подушке, и чувствую, как на висках у меня прорастают рога».Августин протянул книгу Бонни. Она увидела, что Сцинк подчеркнул красным этот абзац.– Да, это явно о нем.– Или обо мне. Когда-нибудь и я стану таким. Небо начало окрашиваться в пурпурный цвет, над их головами на прохладном ветру парила стая грифов-индеек. В отдалении послышался короткий раскат грома. Августин спросил у Бонни, чем закончился ее разговор с Максом.– Он возвращается домой один. А ты знаешь, мне показалось, что у меня начинают сдавать нервы. – Бонни достала обручальное кольцо.Августин подумал, что она собирается либо надеть его на палец, либо выбросить в ручей.– Не надо, – попросил он, имея в виду обе возможности.– Я отошлю его Максу. Не знаю, что еще можно было бы с ним сделать. – Голос Бонни звучал тихо и печально. Она торопливо спрятала кольцо.– Что ты собираешься делать? – спросил Августин.– Побыть с тобой немного. Можно?– Разумеется.Ответ Августина обрадовал Бонни.– А как насчет тебя, мистер «Живу одним днем»?– Тебе будет приятно узнать, что у меня есть план.– В это трудно поверить.– Кроме шуток. Я намерен продать ферму дяди Феликса, вернее то, что от нее осталось. И свой дом тоже. А потом найду какое-нибудь место вроде этого и начну все заново. Где-нибудь подальше от людей. Как тебе это нравится?– Не знаю. А там будет телевизор?– Ни в коем случае.– А гремучие змеи?– Возможно.– Господи, какое-нибудь место на краю света. – Бонни притворилась, будто она размышляет.– Ты когда-нибудь слышала о Десяти тысячах островов?– Кто-то их все пересчитал?– Нет, дорогая. Для этого понадобилась бы вся жизнь.– Так это и есть твой план?Августину была знакома проблема выбора партнера. Сейчас Бонни решала, остаться или уйти.– Там есть городок, который называется Чоколоски. Возможно, он тебе совсем не понравится.– Чепуха. Оставайся тут. – Бонни поднялась.– А ты куда?– Схожу, в лагерь, принесу какие-нибудь стихи.– Сядь, я еще не закончил, – попросил Августин, Бонни отвела его протянутую руку.– Ты мне читал. Теперь я хочу почитать тебе. Быстро двигаясь по тропинке, Бонни думала, что возьмет стихи Уитмена. Где-то в ржавой «скорой помощи» она видела сборник «Песнь о себе», эти стихи Бонни любила еще со школы. Особенно хороша была строчка, ассоциировавшаяся со Сцинком: «Напрасно мастодонт пытается выползти из своих костей. Измельченных в порошок».Подойдя к лагерю, Бонни увидела Сцинка, неподвижно лежавшего на земле. Над ним, утробно рыча и светясь дикой злобой, склонился Кусака. В одной руке Кусака держал обгоревший кусок палки, в котором Бонни узнала факел губернатора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126