В нем религия и молитва не исключали удовольствий и потех. Он
сознательно позволял себе свои охотничьи и комедийные развлечения, не считал их
преступными, не каялся после них. У него и на удовольствия был свой особый
взгляд. "И зело потеха сия полевая утешает сердца печальные", — пишет он в
наставлении сокольникам: — будити охочи, забавляйтеся, утешайтеся сею доброю
потехою..., да не одолеют вас кручины и печали всякия".
Таким образом в сознании Алексея Михайловича охотничья — потеха есть
противодействие печали, и подобный взгляд на удовольствие не случайно
соскользнул с его пера: по мнению царя, жизнь не есть печаль, и от печали нужно
лечиться, нужно гнать ее — так и Бог велел. Он просит Одоевского не плакать о
смерти сына: "Нельзя, что не поскорбеть и не прослезиться, и прослезиться
надобно — да в меру, чтоб Бога наипаче не прогневать". Но если жизнь — не
тяжелое, мрачное испытание, то она для царя Алексея и не сплошное наслаждение.
Цель жизни — спасение души, и достигается эта цель хорошею благочестивою жизнью;
а хорошая жизнь, по мнению царя, должна проходить в строгом порядке: в ней все
должно иметь свое место и время; царь, говоря о потехе, напоминает своим
сокольникам: правды же и суда милостивыя любве и ратнаго строя николиже
позабывайте: делу время и потехе час".
Таким образом страстно любимая царем Алексеем забава для него, все-таки,
только забава и не должна мешать делу. Он убежден, что во все, что бы ни делал
человек, нужно вносить порядок, "чин". "Хотя и мала вещь, а будет по чину
честна, мерна, стройна, благочинна, — никтоже зазрит, никтоже похулит, всякий
похвалит, всякий прославит и удивится, что и малой вещи честь и чин и образец
положен по мере". Чин и благоустройство для Алексея Михайловича — залог успеха
во всем: "без чина же всякая вещь не утвердится и не крепится; безстройство же
теряет дело и возставляет безделье , — говорит он.
Поэтому царь Алексей Михайлович очень заботился о порядке во всяком
большом и малом деле. Он только тогда бывал счастлив, когда на душе у него было
светло и ясно, и кругом все было светло и спокойно, все на месте, все почину. Об
этом-то внутреннем равновесии и внешнем порядке более всего заботился царь
Алексей, мешая дело с потехой и соединяя подвиги строгого аскетизма с чистыми и
мирными наслаждениями. Такая непрерывно владевшая царем Алексеем забота
позволяет сравнить его (хотя аналогия здесь может быть лишь очень отдаленная) с
первыми эпикурейцами, искавшими своей "атараксии", безмятежного душевного
равновесия, в разумном и сдержанном наслаждении".
Потехи Тишайшего царя, которыми он тешится в минуты отдыха от
государственных занятий ничем не напоминают грубых дикарских забав
"просветившегося" в Европе его сына Петра. В одном из оставшихся после него
писем, Алексей Михайлович пишет Матюшкину:
"...тем утешаюся, что стольников безпрестани купаю ежеутр в пруде... за
то: кто не поспеет к моему смотру, так того и купаю!"
"Очевидно, — замечает С. Платонов, — эта утеха не была жестокою, так как
стольники на нее видимо напрашивались сами. Государь после купанья в отличье
звал их к своему столу: "у меня купальщики те ядят вдоволь" — продолжает царь
Алексей, — "а ныне говорят: мы де нароком не поспеем, так де и нас выкупают да и
за стол посадят. Многие нароком не поспевают". Так тешился "гораздо тихий" царь,
как бы преобразуя этим невинным купаньем стольников жестокие издевательства его
сына Петра над вольными и невольными собутыльниками. Само собою приходит на ум и
сравнение известной книги глаголемой "Урядник сокольничья пути" царя Алексея с
не менее известными церемониалами "всешутейшего собора" Петра Великого.
Насколько "потеха" отца благороднее "шутовства" сына и насколько острый цинизм
последнего ниже целомудренной шутки Алексея Михайловича! Свой шутливый охотничий
обряд, "чин" производства рядового сокольника в начальные, царь Алексей обставил
нехитрыми символическими действиями и тарабарскими формулами, которые по
наивности и простоте не много стоят, но в основе которых лежит молодой и
здоровый охотничий энтузиазм и трогательная любовь к красоте птичьей природы.
Тогда как у царя Петра служение Бахусу и Ивашке Хмельницкому приобретало
характер культа, в "Уряднике" царя Алексея "пьянство" сокольника было показано в
числе вин, за которые "безо всякие пощады быть сослану на Лену". Разработав свой
"потешный" чин производства в сокольники и отдав в нем дань своему веселью, царь
Алексей своеручно написал на нем характерную оговорку: "правды же и суда и
милостивые любве ратного строя николиже позабывайте: делу время и потехе час!"
Уменье соединять дело и потеху заметно у царя Алексея и в том отношении,
что он охотно вводил шутку в деловую сферу. В его переписке не раз встречаем
юмор там, где его не ждем. Так, сообщая в 1655 г. своему любимцу "верному и
избранному" стрелецкому голове А. С. Матвееву разного рода деловые вести,
Алексей Михайлович между прочим пишет: "посланник приходил от шведского Карла
короля, думный человек, а имя ему Уддеудла. Таков смышлен: и купить его, то
дорого дать что полтина, хотя думный человек; мы, великий государь, в десять лет
впервые видим такого глупца посланника!" Насмешливо отозвавшись вообще о ходах
шведской дипломатии, царь продолжает: "Тако нам, великому государю, то честь,
что (король) прислал обвестить посланника, а и думного человека.. Хотя и глуп,
да что же делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28