Другой ставил царя
"на ряду с добрейшими и мудрейшими государями" (Коллинс). Третий отзывался, что
"Царь одарен необыкновенными талантами, имеет прекрасные качества и украшен
редкими добродетелями: и он покорил себе сердца всех своих подданных которые
столько же любят его, сколько и благоговеют перед ним" (Лизек). Четвертый
отметил, что при неограниченной власти своей "...Царь Алексей не посягнул ни на
чье имущество, ни на чью жизнь, ни на чью честь..." (Мейерберг).
"Эти отзывы, — пишет С. Платонов, — получат еще большую цену в наших
глазах, если мы вспомним, что их авторы вовсе не были друзьями и поклонниками
Москвы и москвичей". (2)
Положительный отзыв о царе Алексее дает и один из первых русских
западников-ренегатов, отказавшийся даже от своего русского имени Котошихин. Даже
он, хуливший все русское в своих записках называет царя Алексея "Гораздо Тихим".
"...В домашней жизни цари, — пишет известный исследователь русской
старины, И. Забелин в своей книге "Домашний быт русских царей в XVI и XVII вв."
— представляли образец умеренности и простоты. По свидетельству иностранцев к
столу царя Алексея Михайловича подавались всегда самые простые блюда, ржаной
хлеб, немного вина, овсяная брага или легкое пиво, а иногда одна только коричная
вода. Но и этот стол никакого сравнения не имел с теми, который Государь держал
во время постов".
"Великим постом, — пишет иностранец Коллинс, — Царь Алексей обедал только
три раза в неделю, а именно: в четверток, субботу и воскресенье, в остальные же
дни кушал по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по
стакану полпива. Рыбу он кушал только два раза в Великий пост. Кроме постов, он
ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам: одним словом, ни один
монах не превзойдет его в строгости постничества. Можно считать, что он постился
восемь месяцев в год, включая шесть недель Рождественского поста и две недели
других постов".
Натура, или как выражается С. Платонов "Природа Царя Алексея Михайловича"
была впечатлительная чуткая, живая и мягкая, общительная и веселая. "Эти богатые
свойства были в духе того времени обработаны воспитанием. Алексея Михайловича
приучили к книге и разбудили в нем умственные запросы. Склонность к чтению и
размышлению развила светлые стороны натуры Алексея Михайловича и создала из него
чрезвычайно привлекательную личность. Он был один из самых образованных людей
московского общества того времени: следы его разносторонней начитанности,
библейской, церковной и светской разбросаны во всех его произведениях. Видно,
что он вполне овладел тогдашней литературой и усвоил себе до тонкости книжный
язык. В серьезных письмах и сочинениях он любит пускать в ход цветистые книжные
обороты, но вместе с тем, он не похож на тогдашних книжников-риторов, для
красоты формы жертвовавших ясностью и даже смыслом. У царя Алексея продуман
каждый его цветистый афоризм, из каждой книжной фразы смотрит живая и ясная
мысль. У него нет пустословия: все, что он прочел, он продумал; он, видимо,
привык размышлять свободно и легко высказывать то, что надумал, и говорил, при
том только то, что думал. Поэтому его речь всегда искренна и полна содержания.
Высказывался он чрезвычайно охотно, и потому его умственный облик вполне ясен".
Тишайший царь много читал и много размышлял о прочитанном.
"И это размышление, — указывает С. Платонов, — состояло не в том только,
что в уме Алексея Михайловича послушно и живо припоминались им читанные тексты и
чужие мысли, подходящие внешним образом к данному времени и случаю. Умственная
работа приводила его к образованию собственных взглядов на мир и людей, а равно
и общих нравственных понятий, которые составляли его собственное
философско-нравственное достояние. Конечно, это не была система мировоззрения в
современном смысле; тем не менее в сознании Алексея Михайловича был такой
отчетливый моральный строй и порядок, что всякий частный случай ему легко было
подвести под его общие понятия и дать ему категорическую оценку. Нет возможности
восстановить, в общем содержании и системе, этот душевный строй, прежде всего
потому, что и сам его обладатель никогда не заботился об этом. Однако, для
примера укажем хотя бы на то, что, исходя из религиозно-нравственных оснований,
Алексей Михайлович имел ясное и твердое понятие о происхождении и значении
царской власти в Московском государстве, как власти богоустановленной и
назначенной для того, чтобы "рассуждать людей вправду" и "беспомощным помогать".
Вот слова царя Алексея князю Г. Г. Ромодановскому: "Бог благословил и предал
нам, государю, править и рассуждать люди своя на востоке и на западе и на юге и
на севере вправду". Для царя Алексея это была не случайная красивая фраза, а
постоянная твердая формула его власти, которую он сознательно повторял всегда,
когда его мысль обращалась на объяснение смысла и цели его державных полномочий.
В письме к князю Н. И. Одоевскому, например, царь однажды помянул о том,
"как жить мне, государю, и вам, боярам", и на эту тему писал: "а мя, великий
государь, ежедневно просим у Создателя, ...чтобы Господь Бог... даровал нам,
великому Государю, и вам, боярам, с нами единодушно люди Его, Световы, разсудити
вправду, всем равно".
Взятый здесь пример имеет цену в особенности потому, что для историка в
данном случае ясен источник тех фраз царя Алексея, в которых столь категорически
нашла себе определение, впервые в Московском государстве, идея державной власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28