Никон после отстранения старых справщиков призвал "искусных мужей" из
иностранцев. Главную роль среди них играли грек Паисий Лигарид и Арсений Грек.
Арсений Грек трижды менял вероисповедание, одно время он был даже
мусульманином.
Уроженец острова Хиос, Лигарид получил образование в Риме в созданной
папою Григорием XIII Греческой гимназии. Лигарид написал "Апологию Петра
Аркудия", известного своей пропагандой унии с католицизмом в юго-западной
России. В католическом духе написаны и другие сочинения Лигарида. Знавший хорошо
взгляды Лигарида, Лев Алладцкий писал своему другу Бертольду Нигузию:
"...Лигарид три года назад удалился из Рима в Константинополь для
посещения своего отечества Хиоса и для распространения в той стране римской
веры".
За расположение Паисия Лигарида к латинству Патриарх Нектарий отлучил его
от Православной Церкви.
Вот каких "искусных мужей" поставил Никон во главе исправления священных
книг.
Неудивительно, что это вызвало сильное возмущение как среди бывших
справщиков, так и среди духовенства и народа.
Не мог не возмущать и девиз, под которым Никон стал продолжать
исправления. Павел Алеппский пишет, что Никон заявлял: "Я русский, сын русского,
но моя вера греческая". Это заявление шло вразрез с народным пониманием,
сформулированным Иоанном Грозным во время его спора с иезуитом Поссевином:
— Греки нам не Евангелие. У нас не греческая, а русская вера.
К удивлению и ужасу всех социальных слоев Московской Руси, греческие
духовные лица, зараженные латинством, становятся руководителями в исправлении
древних богослужебных обрядов и древних богослужебных книг.
"Понятно, — замечает С. Платонов, — что такая роль их не могла
понравиться московскому духовенству и вызвала в самолюбивых москвичах
раздражение. Людям, имевшим высокое представление о церковною первенстве Москвы,
казалось, что привлечение иноземцев к церковным исправлениям, необходимо, должно
было выйти из признания русского духовенства невежественным в делах веры, а
московских обрядов — еретическими. А это шло вразрез с их высокими
представлениями о чистоте православия в Москве. Этим оскорблялись их
национальная гордость и они протестовали против исправлений, исходя именно из
этого оскорбленного национального чувства". (16)
С. Платонов совершенно неправ. Дело шло не об оскорблении национального
чувства, а об оскорблении религиозного чувства. В 1654 году был созван Церковный
Собор. В ответ на речи патриарха Никона и царя Алексея, Собор ответил, что надо:
"Достойно и праведно исправить против старых харатейных греческих" (то
есть старинных греческих рукописей). То есть, по постановлению Собора
исправление текста священных книг необходимо производить сличая первоначальные
славянские переводы с современными им греческими книгами. Нельзя было исправлять
древние священные книги по новым греческим книгам, в которые после флорентийской
унии вкралось много исправлений. Но постановление Собора Никоном не было
исполнено.
Приглашенные Никоном греки стали делать исправления по новым греческим
книгам, часть которых была напечатана в Венеции и других католических странах
Европы. Получив новые книги священники увидели в них не только исправление
описок, но и много новых слов, которые в старых книгах были переведены по иному.
Так что дело шло уже не об исправлении ошибок, а о совершенно новых переводах
священных книг.

IV
До Никона жизнь русской православной церкви шла в духе соборности. Все
спорные и неясные вопросы решались по общему согласию на церковных соборах.
Властолюбивый Никон больше походил не на русского патриарха, а на главу
католической церкви. "Энергичная, но черствая натура Никона, — пишет С.
Платонов, — не могла отвечать царю на его идеальную симпатию таким же чувством.
Никон был практик, Алексей Михайлович — идеалист. Когда Никон стал патриархом с
условием, что царь не будет вмешиваться в церковные дела, значение Никона было
очень велико; мало-помалу, он становился в центре не только церковного, но и
государственного управления.
Благодаря ошибочным действиям Никона была нарушена симфония между царской
властью и церковью, благодаря дружному сотрудничеству которых в течении веков
Русь собрала национальные силы и сбросила татар. После смуты, когда государством
правил фактически отец юного царя Михаила, патриарх Филарет, удельный вес
церковной власти сильно вырос. При царе Алексее, вековое равновесие между
царской и церковной властью нарушается.
Одно время современники считали власть Никона фактически большей, чем
власть царя. С. Платонов справедливо заявляет, что ежели бы Никон не был
Патриархом, его можно бы считать временщиком, и действительно власть Никона
держалась не на законе, не на обычае, а только на личном расположении царя к
Никону. В Служебнике 1655 года Никоном было помещено, например, следующее:
"...Да даст же Господь им Государям (т.е. Царю Алексею Михайловичу и
Патриарху Никону. — Б. Б.)... желание сердец их; да возрадуются все живущие под
державою их..." "Таким образом, — замечает С. Платонов, — Никон свое правление
называл державою и свою власть равнял открыто с Государевою".
Как относился в это время к властному, честолюбивому Никону Царь Алексей,
показывает следующий факт: к Царю в Саввином монастыре во время его посещения
обратился однажды дьякон Мирского Митрополита, которого Никон запретил в
священнослужении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28