Приближенные бояре носят западное платье, бреют бороды, жены их, вопреки
древним обычаям, выходят из теремов. Представители высших кругов, как Нарышкин и
Артамон Матвеев имеют европейское образование, оба женаты на иностранках.
Правительство само содействует курению табака, этого дьявольского зелья, по
представлению приверженцев старины. При царском дворе живут иностранные
художники, доктора и другие иностранцы.
Иностранные "рудознатцы" производили по поручению правительства поиски
железных, медных, золотых и серебряных руд.
Уже при первом Романове возникли литейные и оружейные заводы в Туле.
Приглашались и люди чистой науки, как например, астрономы и географы. Знаменитый
европейский географ Олеарий был приглашен в Москву на основании соображения, что
"в Москве и такие люди надобны". В конце царствования царя Михаила, на Кокуе,
как народ называл Немецкую слободу под Москвой — жило около тысячи иностранцев
со своими семьями из различных европейских стран.

VIII
Итак С. Платонов, очень высоко оценивает нравственные качества и вообще
всю личность отца Петра. С. Платонов упрекает только царя Алексея в том, что:
"...При всей своей живости, при всем своем уме царь Алексей Михайлович был
безвольный и временами малодушный человек. Пользуясь его добротою и безволием,
окружавшие не только своевольничали, но забирали власть и над самим "тихим"
государем".
"...Слабость характера была одним из теневых свойств царя Алексея
Михайловича. Другое его отрицательное свойство легче описать, чем назвать. Царь
Алексей не умел и не думал работать. Он не знал поэзии и радостей труда и в этом
отношении был совершенною противоположностью своему сыну Петру. Жить и
наслаждаться он мог среди "малой вещи", как он называл свою охоту и как можно
назвать все его иные потехи. Вся его энергия уходила в отправление того "чина",
который он видел в вековом церковном и дворцовом обиходе. Вся его инициатива
ограничивалась кругом приятных "новшеств", которые в его время, но независимо от
него, стали проникать в жизнь московской знати. Управление же государством не
было таким делом, которое царь Алексей желал бы принять непосредственно на
себя".
Несколькими страницами раньше С. Платонов пишет, что "Злых и мерзких дел
за царем Алексеем современники не знают; однако иногда они бывали им недовольны.
В годы его молодости, в эпоху законодательных работ над Уложением (1649 г.)
настроение народных масс было настолько неспокойно, что многие давали волю
языку. Один из озлобленных реформами уличных озорников Савинка Корепин болтал на
Москве про юного государя, что царь, "глядит изо рта у бояр Морозова и
Милославского: они всем владеют, и сам государь все это знает да молчит".
Итак С. Платонов упрекает царя Алексея в том, что он не работал с такой
напряженностью, с какой работал его сын и, что он не вмешивался как тот во все
области управления государством.
"Добродушный и маловольный, подвижной, но не энергичный и не рабочий, —
пишет С. Платонов, — царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором. Между тем
течение исторической жизни поставило царю Алексею много чрезвычайно трудных и
жгучих задач и внутри, и вне государства; вопросы экономической жизни,
законодательные и церковные, борьба за Малороссию, бесконечно-трудная, — все это
требовало чрезвычайных усилий правительственной власти и народных сил".
С. Платонов упрекает Тишайшего царя в том, что он только следит за
работой своих доверенных лиц, только дает общее направление их деятельности:
"Сначала за царя Алексея правил Борис Ив. Морозов, потом настала пора кн. Никиты
Ив. Одоевского; за ним стал временщиком патриарх Никон, правивший не только
святительские дела, но и царские; за Никоном следовали Ордин-Нащокин и Матвеев.
Во всякую минуту деятельности царя Алексея мы видим около него доверенных лиц,
которые правят. Царь же, так сказать, присутствует при их работе, хвалит их или
спорит с ними, хлопочет о внешнем "урядстве", пишет письма о событиях, — словом
суетится кругом действительных работников и делателей. Но ни работать с ними, ни
увлекать их властною волею боевого вождя он не может".
Но в тех же самых "Лекциях по русской истории" С. Платонова мы находим
совершенно противоположную оценку отца Петра I, как государственного деятеля,
которая полностью уничтожает оценку приведенную выше. С. Платонов с завидной
решительностью опровергают сам себя.
Общий вывод, который делает Платонов в начале раздела "Время царя
Алексея" таков:
"При отце Петра I на еще неокрепшую ни политически, ни экономически
Русь, события наложили огромное бремя сложных государственных задач, требовавших
немедленного ответа." И со всеми этими задачами правительство Тишайшего царя, по
словам Платонова, "однако, справлялось": "Государство, на долю которого
приходилось столько труда, не падало, а; росло и крепло и в 1676 году (к концу
царствования Алексея Михайловича, — Б. Б.): оно стало гораздо крепче как в
отношении политического строя, так и в отношении благосостояния".
И все эти похвалы царствованию отца Петра I заканчиваются справедливым
выводом, что "только признанием за Московским государством способности к
исторической жизни и развитию, можно объяснить общие причины этого явления". Ибо
по мнению Платонова:
"Это был здоровый организм, имевший свои исторические традиции и упорно
преследовавший сотнями лет свои цели".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28