Несмотря на вкусный завтрак, Сашо чувствовал себя не слишком хорошо. Вспоминалось то одно, то другое, но он спешил поскорее прогнать воспоминания. Самым критическим моментом сегодня будет встреча с Кристой. Женщины есть женщины — обмануть их не так-то просто. К тому же они обладают великолепным нюхом. Невозможно прикоснуться к одной женщине без того, чтобы другая сразу же этого не поняла.
Так, погруженный в свои мысли и страхи, он незаметно оказался у дядиного дома. Неуверенно позвонил — не одна, не две вины тяготили его в это утро. Но здесь он прав, здесь он не должен отступать. Увидев племянника, академик еле заметно усмехнулся и пригласил его войти. Обычно он встречал его немного рассеянно, бормоча под нос что-то непонятное. Так. Ситуация ясна, серьезных конфликтов не предвидится. Войдя в кабинет, Сашо остановился, не в силах оторвать взгляда от белых коней, слегка размытых ночной синевой. С тех пор как академик повесил у себя в кабинете картину Гари, все в комнате словно бы преобразилось. Казалось, в доме появилась нежная молодая женщина.
— Что скажешь? — спросил дядя.
— Ничего, — ответил племянник.
— Ты, я думаю, догадываешься, зачем я тебя позвал.
— Догадываюсь.
— Дело в том, что я только вчера вечером прочел твою статью.
— Почему мою? — улыбнулся Сашо. — Там стоит твое имя.
— Тем хуже! — сердито сказал академик. — Потому что ты от моего имени утверждаешь вещи, которых я никогда и нигде не писал.
Сашо промолчал. В конечном счете, так оно и было. Академик нетерпеливо встал, нервно прошелся по комнате.
— Давай, дядя, играть в открытую, — сказал наконец Сашо. — В своей научной работе, во всех своих опытах неужели ты не имел в виду именно этой гипотезы?
— Это не гипотеза. Это всего лишь предположение, возможность, которую еще надо проверить.
— Значит, я правильно тебя понял, — с удовлетворением ответил Сашо.
— Нет! Ты понял меня неправильно! — резко оборвал его академик. — Ты не задумывался над тем, почему это я сам нигде ничего подобного не писал?
— Конечно, задумывался… Но не мог найти никакого разумного ответа.
— Потому что ты молод и нахален. А ответ очень прост. Если это предположение верно, оно должно вызвать в биологии целую революцию.
— Точно! — довольно согласился Сашо.
— Нет, не точно!.. О таких серьезных вещах нельзя говорить без достаточных доказательств.
— Но, дядя, я взял все это из твоих собственных трудов. Хотя ты очень старался не называть вещи своими именами.
Здесь молодой человек внезапно разгорячился. Ведь только дядина гипотеза и может объяснить, что означает само понятие «канцерогенное вещество». И что у него общего с вирусом. Стоит понять эту механику отношений между живой и мертвой природой, и мы поймем все. Тут структура уже не форма, а другая сторона самой сущности материи.
— Браво! — пробурчал дядя.
Сашо внимательно взглянул на него. Нет, старик не шутил. Теперь не оставалось ничего другого, как ковать железо, пока оно горячо. В конечном счете, «Просторы» — журнал не научный, а литературный. А в литературном журнале можно фантазировать сколько угодно, лишь бы в основе лежали действительные или вероятные факты. Ведь дядя сам же посоветовал ему раскрыть тему пошире, по-писательски.
— Только это тебя и оправдывает, — неохотно согласился академик. — Но представь себе, что статью прочтет кто-нибудь из моих коллег. И спросит меня, в результате чего я пришел к таким крайним выводам. Что я ему скажу? Что я занимаюсь научной фантастикой?
— Скажешь, что это просто рабочая гипотеза.
— Послушай, мой мальчик. В современной науке никто уже не пользуется гипотезами. Ученые имеют дело только со строго доказанными научными фактами.
— Тем хуже… Нельзя до бесконечности собирать факты, рыская по всем возможным направлениям. Надо же иметь в виду какую-то идею… Пусть даже фантастическую.
Дядя нахмурился.
— Ученый не имеет права бросаться фантастическими идеями.
— Неужели он, словно слепой, должен цепляться только за факты? Иной раз и воображение может помочь. По-моему, самым великим изобретателем прошлого века был не Эдисон… а Жюль Верн.
Этот аргумент подействовал гораздо сильнее, чем Сашо ожидал. Академик махнул рукой.
— Ну ладно. Ничего страшного не случилось. Словом больше, словом меньше. А где же мама?
— Ну вот, даже передать забыл… Она сегодня придет попозже.
— Значит, придется самим управляться с кофе. Ты умеешь?
— Конечно! — удивленно ответил племянник. — Что тут уметь…
Кофе академику очень понравился. Пока они его пили, Сашо осторожно похвастался, что успешно защитил диплом. Дядя воспринял это как нечто абсолютно естественное, даже не поинтересовался подробностями.
— А теперь что ты думаешь делать?
И сам сунул голову в западню.
— Буду работать твоим помощником.
Сашо сказал это шутя, но взгляд у него был вполне серьезен. Ему показалось, что дядя еле заметно вздрогнул, потом оглядел племянника с головы до ног, словно не видел его очень давно.
— Тебе это не кажется несколько неудобным? — спросил он.
— А что тут неудобного?
— Неудобно директору брать к себе на работу племянника.
— Я — лучший студент нашего выпуска, дядя… И мне предоставлено право выбора. — Он улыбнулся. — Скорее тебе должно быть лестно, что я выбрал именно тебя.
— Мне, конечно, лестно… — пробурчал дядя. — И все же не лучше ли тебе пойти в институт Лазарева?
— Но, дядя, меня не интересует морфология. Меня интересуют твои проблемы.
— Так-то оно так… И все же…
Дядя неохотно смолк. Было видно, что этот разговор ему крайне неприятен.
— Не понимаю я этой щепетильности!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144