— Природа — это что-то невыносимое! — заявил он.
— Верно, — ответила она. — Но это только сначала.
— И сначала и всегда! — ответил он злобно. — Дядя говорит, что природа рано или поздно погубит человека.
Криста насмешливо взглянула на него.
— Мудрец твой дядя! Природа не выносит маньяков. Она терпит только тех, кто умеет к ней приспособиться.
— Непременно запишу себе это для памяти! — сердито огрызнулся Сашо.
— Запиши это у себя на лбу, ты, несчастный биолог! — засмеялась она. — Жалкий бабник и пьяница!
Он так замучился и разозлился, что ему хотелось бросить мясо первой же собаке. Но так как во всей округе собак давно уже потравили, а те, что жили на дачах, не признавали жирной баранины, мясо пришлось есть самим. К счастью, по крайней мере с костром им повезло. На заднем дворе нашлось свободное от травы место, дров тоже было сколько угодно. Садовник, который много лет подстригал здесь деревья, изрубил сучья и сложил их под навесом. Пока Криста вдохновенно резала мясо, Сашо отправился в ближний орешник за шампурами. После неудачной попытки отрезать себе палец он вернулся, неся две очищенные от коры палочки. Но вместо того, чтобы встретить его как героя, Криста безжалостно накинулась на него:
— Господи, до чего же ты нескладный! Так и знай, я никогда за тебя не выйду.
Сашо почувствовал, что его обдало холодком.
— И слава богу, — ответил он.
— Почему это слава богу? — стрельнула она в него обиженным взглядом.
— Я не сумасшедший, чтобы жениться на авантюристке, да еще такой бессердечной!
Правда, через некоторое время Сашо снова вырос в ее глазах, сложив из сучьев чудесный костер выше человеческого роста. По крайней мере хоть этому-то он научился в пионерских лагерях. Сашо старательно укладывал ветки, забавляясь мыслью, что он строит молекулярную решетку генов. Тенистую низину, где была расположена дача, уже окутала темнота, хотя небо еще было светлое. Когда пирамида была готова, Сашо сунул под нее зажженную газету. С веселым треском взметнулся высокий огненный столб, обезумевшим пчелиным роем закружились искры. Они отошли подальше, отблески огня окрасили их лица в медный цвет.
— Правда красиво? — очарованно воскликнула девушка.
— До того красиво, — ответил он, — что в любую минуту могут примчаться пожарные.
— Почему?
— Да этот костер виден даже из Софии. Еще подумают, что у академика пожар.
Но никто не приехал. В этом мире частных дач царило отчуждение, и если бы на даче в самом деле случился пожар, оба они, наверное, так бы и сгорели здесь без всякой помощи. Огненная пирамида рухнула. Сашо старательно подбрасывал в огонь недогоревшие сучья. Вскоре образовалась большая куча пылающих углей, которая быстро темнела и гасла.
— Можешь начинать, — сказала Криста.
— Что начинать?
— Жарить шашлык.
Но он, не уловив в ее голосе скрытой иронии, взял обе палочки с нанизанными на них кусочками мяса и перца и поднес их к углям, потемневшим, но все еще пышущим жаром. Вот, значит, как жарят шашлык! Сашо склонился было над углями, но жар заставил его отпрянуть. Все это время Криста наблюдала за ним с полным безразличием, только глаза ее смеялись.
— Не понимаю, как можно изжарить эти штуки, не изжарив при этом рук, — пробормотал он.
— Ты что, с неба свалился? — воскликнула Криста.
— А что?
— Возьми две палки с развилками и положи на них шампуры. А потом только поворачивай их время от времени. Вот и все.
— Ну конечно! — сказал он.
— Ты вообще был когда-нибудь на экскурсии?
— Был один раз, в Белграде.
— Да нет, я имею в виду на природе.
— Глупости! — ответил он. — Коллективные мероприятия. С декламацией стихов и общими хороводами.
Как бы то ни было, шашлык они все-таки изжарили. Оба так проголодались, что съели все с аппетитом, хотя жир затвердевал раньше, чем мясо успевало остыть. Костер медленно угасал, но Сашо время от времени подбрасывал в него ветки, просто чтоб было светлее. Очень приятно было вот так сидеть у тлеющих углей, когда носы немилосердно припекало, а спины так же немилосердно мерзли. Время от времени потрескивала какая-нибудь сухая ветка и во тьме разлетались маленькие жаркие светлячки. Оба окончательно примолкли — пора было идти в дом.
Дело было в том, что эту ночь Криста должна была провести с ним. Ее мать уехала в Казанлык к сестре, оба были совершенно свободны. Сашо пригласил ее очень осторожно, готовый мгновенно и безропотно проглотить отказ. То, что он о ней слышал, да и все ее поведение говорило о том, что ему ничего не светит. Но она сказала «да» очень спокойно и естественно, причем ее деликатные ушки даже не вспыхнули. Это поразило его больше, чем он ожидал. И не только поразило, но даже как будто слегка испугало. Сашо просто не понимал, что с ним происходит, ведь раньше подобные ситуации никогда не вызывали в нем никакого трепета.
Костер окончательно потух, угли покрылись тлеющим нагаром. Сашо выплеснул на них ведро воды, и обоих окутало облако едкого пара. Ночь вдруг стала очень темной, небо почернело. Когда они вошли в дом, Криста окончательно скисла, глаза у нее стали совсем круглыми.
— Хочешь немного коньяку? — спросил он.
— Да, очень. Налей, пожалуйста.
Сашо налил коньяк в красивую пузатую рюмку, Криста осушила ее чуть не залпом. На скатерть капнули две большие слезы.
— Что с тобой?
— Ничего.
— Как это ничего?
— Я все испортила, — сказала она. — Все, все!.. Отравила тебе весь день. Куда я только тебя не таскала — на турбазы, в мясные лавки. Хорошо еще, что ты такой терпеливый.
— Глупости! Все равно должно же было это когда-нибудь со мной случиться. От судьбы не уйдешь, — добавил он многозначительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144