Сев с ней рядом, он, тяжело вздохнув, начал свой рассказ:
— Я расскажу тебе все, но сначала ты должна знать, что я очень тебя люблю. — Она кивнула и взяла отца за руку. — Для меня ты такая же родная и любимая дочь, как если бы я был твоим отцом. Это правда, что другой мужчина ответственен за твое появление на свет, но я благодарен ему за это.
— Я действительно дочь Жана Лаффита?
— Да, Сильвия, это так, но…
— А кто тогда моя мать?
— Серина.
— Выходит, моя мать и Лаффит… они были… — Голос Сильвии дрогнул. Она закрыла глаза и покачала головой.
— Это совсем не то, что ты думаешь, Сильвия. Позволь, я расскажу тебе все, что знаю.
Сильвия посмотрела на отца.
— Пожалуйста. Все.
— Хорошо. — Он откашлялся, погладил ее руку и начал: — Летом 1819 года я вернулся в Новый Орлеан после длительного путешествия за границей. По прибытии я немедленно отправился в монастырь урсулинок навестить мою сестру. — Он печально улыбнулся и пояснил: — Сестру Сильвию, в честь которой тебя назвали. Там я встретил девушку такой необыкновенной красоты, какой мне до сих пор не приходилось видеть. У Серины Донован были длинные золотистые волосы, белая кожа и печальные голубые глаза. — Эдвин замолчал.
— Пожалуйста, продолжай, — поторопила его Сильвия.
— Я сразу заметил, что она беременна. Я попросил у сестры разрешения поговорить с Сильвией. Она согласилась, и мы с Сериной долго просидели в монастырском саду. Она рассказала, что отцом ребенка, которого она носила под сердцем, был Жан Лаффит, и она его очень любит. С Жаном Лаффитом она встретилась на острове, когда жила там с отцом. Однажды на остров обрушился ужасный ураган, сметая все на своем пути. Ее отец погиб. Лаффит спас ей жизнь…
— Понимаю, — протянула Сильвия и вопросительно посмотрела на отца: — Но Лаффит, конечно, не любил ее?
— Я этого не говорил, Сильвия. Я уверен, что он увлекся ею, но дело в том, что у него была семья — жена и сын. Поэтому Лаффит отослал Серину в Новый Орлеан. Он так никогда и не узнал, что она ждала ребенка.
— Значит, мой отец… Лаффит… ничего не знал обо мне?
— Не знал. — Эдвин тяжело вздохнул. — Я полюбил твою мать с первого взгляда и попросил ее выйти за меня замуж. Она согласилась. Сестра Сильвия нашла документ, согласно которому Лаффит передавал Серине «Ривербенд» в вечное пользование. Документ должен был вступить в силу, когда ей исполнится двадцать один год или когда она выйдет замуж.
— Значит, «Ривербенд» раньше принадлежал Жану Лафиту.
… В голове Сильвии всплыли старые истории о спрятанных там сокровищах.
— Да, принадлежал, и Лаффит подарил поместье Серине. Из этого можно сделать вывод, что он тоже любил ее. Мы с Сериной решили пожениться как можно быстрее. Никто не знал, что я вернулся из-за границы. Мы должны были тихо обвенчаться, и я бы сказал друзьям, что встретил в Европе американку и женился на ней. Что, вернувшись, домой, мы купили «Ривербенд». К тому времени, как ты должна была родиться, мы бы спокойно жили на плантации как мистер и миссис Эдвин Фэрмонт.
— Что же помешало осуществить этот план?
— Через два дня у Серины начались преждевременные роды. Сестра Сильвия послала за мной, и когда я приехал и монастырь, твоя мать была в ужасном состоянии. Около ее постели дежурили врач и священник. Нам бы пожениться в тот же день, когда мы встретились, но я думал: днем раньше, днем позже, какая разница…
— Как же все стало известно?
— Твоя мама была еще совсем юной и глупой. Она прошла через такие муки, рожая тебя, что когда ты, наконец, появилась на свет, у нее все смешалось в голове. Поэтому, когда врач попросил назвать имя отца, она сказала правду.
— Она сказала ему, что мой отец Жан Лаффит?
— Да. Мы поженились на следующий день, все вместе благополучно добрались до «Ривербенда» и обосновались в нем. Вскоре я рассказал своим друзьям, что недавно вернулся из Европы с женой, и у меня родилась дочь. Мы стали устраивать приемы. Все, кто приезжал в «Ривербенд», восхищались красотой моей жены и моей дочери. Я был счастливым человеком, Сильвия. Я очень сильно любил твою мать и тебя.
— Я знаю это, папочка, — сказала Сильвия, погладив Эдвина по щеке.
— Наша жизнь была чудесной. Твоя мать была доброй и любящей. Ты была жизнерадостным ребенком. Все шло великолепно, пока сестра Сильвия не застала священника в компрометирующей ситуации. Она настояла, чтобы его лишили сана и выгнали из монастыря. Он ушел, прихватив с собой твое свидетельство о рождении.
— Хайд Рэнкин! — выдохнула Сильвия.
— Да, Хайд Рэнкин. Вскоре он появился в «Ривербенде», угрожая раскрыть всему свету наш секрет. Я не мог позволить, чтобы это случилось, поэтому я заплатил ему. — Эдвин потер рукой затылок. — Я думал, что, заплатив, я заставлю его замолчать. Я дал ему значительную сумму и запретил появляться снова. Но через год он вернулся и потребовал еще денег.
— Он шантажировал тебя все эти годы?
Эдвин кивнул.
— И все же, несмотря на деньги, он все рассказал… — Сильвию била дрожь. — Теперь Рэндольф все знает, и он… он больше не хочет меня.
— Господи, деточка, мне так жаль, так жаль!
Эдвин прижал к себе Сильвию, и она разрыдалась у; него на груди.
— О, папочка, что же мне теперь делать? Ведь я так люблю Рэндольфа.
Эдвин Фэрмонт крепко прижимал к себе дочь. Его гнев и возмущение возрастали с каждой секундой. Видеть, как его дорогая девочка страдает, было выше его сил, ведь он всегда относился к ней как к родной дочери. Целуя ее мокрые щеки, он поклялся отомстить Рэндольфу Бакстеру.
Он обнимал Сильвию, пока та не успокоилась, потом поднял ее на руки и отнес в спальню.
Делила слышала весь разговор и знала, что сердце ее молодой хозяйки разбито навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86