Чейз подошел к кривобокому платяному шкафу, стоявшему у стены. Он присел и открыл самый нижний ящик. Там лежали его револьвер и кобура.
Он смотрел на потертую, помягчевшую от частого употребления кожу, на металлические украшения на ней. Его пальцы непроизвольно потянулись к оружию. Он отдернул руку и прижал ее к бедру.
Мгновения текли.
Чейз задвинул ящик. Он может положиться на своих людей. Хлыст тоже какая-никакая защита. Его можно использовать в драке, правда, пули он не остановит.
Хотя для него это теперь особого значения не имело.
ГЛАВА 16
Лейн навалился плечом на дверь покосившейся бревенчатой хижины. Ему хотелось только одного – чтобы дядя как можно Дольше не начинал его поиски. Покосившаяся дверь под его напором поддалась и со скрипом отворилась. В ноздри ему ударил едкий смрад. Тут воняло болотом, мышами и какой-то тухлятиной. Оставив дверь открытой, он начал обозревать обстановку лачужки, состоявшей всего из одной комнатки. Тут уже много лет никто не жил.
Хотя дядюшка и строил планы, как приведет старую хижину в порядок к следующей зиме и будет хранить там инвентарь, Лейн знал, что после потерь, которые понес Чейз за последние дни, он может считать себя везунчиком, если ему не придется продать все свое хозяйство.
Лейн вошел внутрь. Дождь уже перестал барабанить по крыше, но продолжал моросить. Крыша местами здорово прохудилась. На полу стояли лужи воды. Он вымок до нитки, поэтому развел огонь в небольшом очаге, выложенном из камней у стены. Он пошарил в темноте в поисках спичек и нашел несколько сухих поленьев, которые хранились в кособоком дровяном ларе рядом с очагом. Пламя скоро разгорелось настолько, что осветило все вокруг.
Лейн склонился над костром и оглядел комнату. На противоположной стене все еще висела на одном гвозде полка. Несколько ржавых жестянок из-под консервированных бобов, вскрытых и полностью выеденных, грудой валялись на полу под кроватью, которая была приделана прямо к стене.
Оглядев дырявый, как решето, соломенный тюфяк, Лейн решил, что лучше уж он просидит всю ночь у огня, чем будет спать на этом мышатнике.
Он привалился спиной к стене, уронил руки на согнутые колени и надвинул шляпу на глаза. Он не мог себе позволить заснуть. Не сегодня. Не тогда, когда так свежи были воспоминания, то ли старые, то ли новые; когда они так живо проплывали перед его мысленным взором, не давая покоя. Все смешалось. Тот кошмар, в котором он жил с тех самых пор, как стал свидетелем гибели своей матери, и последующие годы жизни с Огги Овенс.
Если бы кто-нибудь задал ему вопрос, что было хуже, он не ответил бы. Он не мог бы ответить однозначно.
Спустя какое-то время он обнаружил, что весь дрожит. Когда же это прекратится? До того, как он застал Эву вместе с Чейзом этой ночью, воспоминания оставались запертыми где-то в глубине сознания. Воспоминания о том, как Огги заставляла ласкать и гладить ее, когда он был еще маленьким.
Сколько же это продолжалось? В последние несколько лет этого точно не было, потому что такое не забудешь – память стала бы более послушной. Лейн прижал кончики пальцев к вискам. Он пытался вспомнить, когда и почему Огги перестала затаскивать его к себе в постель, но голова уже раскалывалась, и мозг отказывался повиноваться. Старые воспоминания перемешивались с осколками картины, на которой Эва и Чейз занимались любовью. Где-то в глубине его сознания все это перепуталось и превратилось в чудовищную смесь прошлого с настоящим.
О чем сейчас думают Чейз и Эва? Она ведь точно заметила его, остолбеневшего, пожирающего их глазами. А он-то думал, что слышит ее крик о помощи. А Чейз?
Эва и Чейз.
Эва в объятиях Чейза. Эва проделывала все эти вещи с его дядей.
Он никогда даже представить не мог их вместе, ни за что, хотя где-то на подсознательном уровне уже знал, что происходит между ними, с того момента, как вошел в неосвещенный дом и услышал ее всхлипывания. Он никогда не занимался любовью с женщиной, но инстинктивно распознал звуки страсти.
Лейн зажал руками уши. Эти звуки одновременно страшили и возбуждали его.
Но остальная часть сознания протестовала против того, что он увидел, не могла в это поверить. От Чейза он мог этого ожидать, но Эва?
Только не Эва. Не та прекрасная леди, которая была так добра к нему. Ее пышные медные волосы и изысканные манеры. Ей действительно удалось пустить ему пыль в глаза. Он думал о том, как она была добра к нему, какой заботливой она всегда казалась – причем она все делала так, что он ощущал себя настоящим мужчиной. Когда он начал размышлять обо всем этом, то прямо закипел от злости, готовый вцепиться в кого-нибудь или во что-нибудь и терзать его так, как сам был истерзан.
Эва. Сколько раз он представлял ее в своих объятиях. Он даже не воображал, что когда-нибудь поцелует ее. Черт, он должен был даже признать, что временами хотел узнать, что ощущаешь, когда занимаешься с ней любовью, вот так, как это делал Чейз. Но, увидев воплощение всех своих фантазий наяву, вместе с запахами и звуками, он почувствовал себя совершенно опустошенным.
А что если он никогда в своей жизни не захочет женщину?
А что если он никогда не позволит прикоснуться к нему снова?
А что если он вообще никогда не сможет жить нормальной жизнью после того, как к нему вернулись воспоминания об Огги Овенс, о ее маленьких шалостях, которые она вытворяла с ним, когда он был еще ребенком?
Он отодвинулся от неровной стены, которая начала больно давить в спину. Тепла от костра было недостаточно, чтобы согреть его онемевшее от холода тело.
Неудивительно, что ему даже смотреть на Чейза было противно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109