- А изобразить эти круги вы можете?
- Да. На звездном глобусе. Это уже сделано. Впечатление такое, будто
все они направляются к определенному участку неба, но не в одну какую-то
точку. Другими словами, их пути пока не пересекаются.
- А к какому же это участку?
- Он находится примерно где-то между Большой Медведицей и Львом. Те,
что дальше, движутся быстрее, те, что ближе, - медленнее. Да ну вас к
черту, Майк! Я пришел сюда, чтобы забыть о звездах, а не разговаривать о
них. Налейте мне еще.
- Минуточку, профессор. А когда они туда доберутся, они что -
остановятся или поползут дальше?
- А я откуда знаю, Майк? Они начали двигаться внезапно в одну и ту же
минуту и, так сказать, с полной скоростью - то есть их скорость с первого
же момента была такой, какой остается сейчас, они ее, так сказать, не
набирали. И значит, остановиться они тоже могут сразу, без
предупреждения...
Он сам остановился с внезапностью, какой могла бы позавидовать любая
звезда, и уставился на свое отражение в зеркале за стойкой так, словно
никогда прежде себя не видел.
- Что с вами, профессор?
- Майк!
- Что?
- Майк, вы - гений!
- Я? Что это вы?
Профессор Хейл испустил легкий стон.
- Майк, мне придется сейчас же отправиться в университет. Чтобы под
рукой были справочники и звездные карты. Вы вернули меня на путь истины,
Майк. Но дайте-ка мне с собой бутылочку этого виски.
- "Тартанового пледа"? Большую?
- Большую. И побыстрее. Мне нужно поговорить с одним человеком про
собачью звезду.
- Вы это серьезно, профессор?
Доктор Хейл испустил вздох.
- Это вы виноваты, Майк. Собачьей звездой называют Сириус. И зачем
только я пришел сюда, Майк! В первый раз за три месяца удалось вырваться,
и надо же вам было все испортить.
Он взял такси, отправился в университет, отпер свой кабинет и зажег
лампы там и в библиотеке. Потом сделал хороший глоток "Тартанового пледа"
и взялся за работу.
Для начала после некоторых пререканий с дежурным по коммутатору ему
удалось добиться, чтобы его соединили с директором Коулской обсерватории.
- Это Хейл, - сказал он. - Армбрестер, у меня есть идея. Но прежде,
чем заняться ею, я хотел бы уточнить данные. Насколько мне известно, новое
собственное движение продемонстрировали четыреста шестьдесят восемь звезд.
Это число по-прежнему верно?
- Да, Милтон. Движутся только они.
- Отлично. У меня есть их список. А скорость движения остается
неизменной?
- Да. Как это ни невероятно, она постоянна. А в чем заключается ваша
идея?
- Сначала я хочу ее проверить. Если что-нибудь получится, я вам
позвоню.
Но позвонить он забыл.
Это была долгая и кропотливая работа. Взяв карту звездного неба с
участком между Большой Медведицей и Львом, он нанес на нее 468 линий,
которые обозначили траектории взбесившихся звезд. На полях карты у начала
каждой линии он записал видимую скорость звезды, но не в световых годах в
час, а в градусах в час с точностью до пятого знака.
Потом он принялся рассуждать.
- Исходя из предпосылки, что эти звезды начали двигаться
одновременно, - бормотал он себе под нос, - предположим, что и остановятся
они одновременно. Когда? Скажем, завтра в десять вечера.
Он проверил это предположение, нанеся на карту соответствующие
позиции звезд. Нет, не то!
Час ночи? Уже что-то похожее на дело.
Полночь?
Вот оно! Во всяком случае, достаточно близко. Несколько минут разницы
в ту или иную сторону значения не имели, так что тратить время на точные
вычисления не стоило. Теперь он знает все. Невероятно, но факт!
Профессор Хейл еще раз приложился к бутылке и мрачно уставился на
карту. Потом прошел в библиотеку, взял справочник и получил нужную
информацию. Адрес.
С этого момента начинается эпопея странствий профессора Хейла.
Правда, как оказалось, бесполезных, но все же в чем-то сравнимых со
странствиями Одиссея.
Начал он с того, что сделал еще глоток. Затем ограбил сейф в кабинете
ректора, благо комбинация цифр была ему известна. Записка, которую он
оставил в сейфе, могла служить образцом лаконичности:
"Взял деньги. Объясню потом".
После этого он сделал еще глоток, сунул бутылку в карман, вышел на
улицу и подозвал такси.
- Куда, сэр? - спросил шофер, когда пассажир сел.
Профессор Хейл назвал адрес.
- Фремонт-стрит? Простите, сэр, но я не знаю, где эта улица.
- В Бостоне, - сказал Хейл. - Ах да! Я же вам этого не сказал! В
Бостоне.
- Это что - в штате Массачусетс? Пожалуй, далековато отсюда.
- Тем более нет оснований тратить время на пустые пререкания, -
рассудительно сказал профессор Хейл.
Короткие переговоры под шуршание бумажек, изъятых из ректорского
сейфа, рассеяли опасения шофера, и они покатили.
Ночь для марта выдалась на редкость холодная, а обогреватель в такси
работал не слишком хорошо. Зато "Тартановый плед" отлично согревал и
профессора, и шофера, так что через Нью-Хейвен они промчались, распевая
старинные ковбойские песни:
- "Мы несемся, мы несемся в дикий голубой простор!"
По слухам, которые, впрочем, могут и не соответствовать
действительности, в Хартфорде профессор Хейл якобы одарил сияющей улыбкой
даму, которая ждала последнего трамвая, и осведомился, не в Бостон ли ей
надо. Но, по-видимому, она ехала не в Бостон, потому что в пять часов
утра, когда такси остановилось перед домом номер 614 по Фремонт-стрит в
Бостоне, в нем сидели только профессор Хейл и шофер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10