Дру нежно потерся носом о нос Тори и улыбнулся ей.
– Зачем мне кого-то еще искать, когда ты возносишь меня на вершину блаженства, плутовка? – выдохнул он.
– Действительно, зачем, – задохнулась Тори, ненавидя его за то, что он использовал страсть как аргумент в свою защиту.
Зная, каким страстным любовником был Дру, она могла представить себе, что он чувствует такое же удовлетворение в руках любой женщины, хотя ей и хотелось верить обратному. Но это не так. Элеонора и Софи убедили ее, что испытали такое же наслаждение, что и она.
Дру озабоченно нахмурил бровь. Ему никак не удавалось убедить Тори в ее необычайности и редких способностях к любовным утехам, равно как и в том, что он верен ей. Взгляд, которым она его одарила, подтверждал ее мысли.
– К черту, Чикаго, нет и не будет никого другого, – пробормотал он в изнеможении.
– Конечно же, нет, – саркастически отозвалась она, кусая дрожащие губы. – А теперь, будь добр, переползай на свою сторону. Я хочу поспать. Завтра утром мне надо будет заняться упаковкой вещей, я возвращаюсь в город.
Дру перекатился на свою сторону, бросив при этом на нее горящий злобой взгляд.
– Никуда ты не поедешь, – огрызнулся он тоном, не терпящим возражений. – Можешь посещать Калеба когда тебе угодно, но к сумеркам лучше тебе быть в нашей супружеской кровати, дорогуша! Понятно?!
– Ненавижу! – разочарованно выпалила Тори.
– Неужто? – ухмыльнулся Дру, протягивая руку и вытаскивая подушку из-под головы Тори. – Ты так много раз мне это говорила, что я могу и поверить.
– Так тебе и следует сделать, – буркнула она, начиная борьбу за единственную подушку.
Когда она наконец завладела ею, то проворно ударила его по голове, втайне желая, чтобы это был молот, а не легкая пуховая подушка. Затем она повернулась к нему спиной:
– Я уеду домой, как только мать или отчим освободят меня.
– Скатертью дорога, – злобно прорычал он. – Так, видимо, будет лучше всего для нас обоих.
– Аминь! – яростно фыркнула Тори.
– Я устал угождать тебе, Чикаго. У меня достаточно забот и без сварливой жены под ногами.
Вот это уже действительно больно! Тори была готова вопить, как покинутый ребенок. Но она не сделала этого, а только гневно закричала:
– Я до смерти устала притворяться, что ты меня волнуешь, когда на самом деле это далеко не так… Я разыграла эту комедию ради твоей семьи, а теперь хочу домой, чтобы забыть, что мы с тобой вообще встречались! – заявила она, чтобы уязвить его так же сильно, как и он ее.
– Отлично! – прошипел Дру сквозь зубы.
– Прекрасно! Я расторгну брак, как только окажусь в Чикаго.
Тори так сжала кулаки, что ногти впились в ладони. Перепалка с Дру не принесла облегчения. Она чувствовала себя совершенно несчастной, чему способствовала и ноющая боль внизу живота. Ее брак разрушался, как плотина под напором свирепого наводнения. «Раз нет доверия, нет и любви», – в отчаянии размышляла Тори. Та хрупкая связь, которая их соединяла, исчезла. Она вытерпит присутствие Дру, пока не вернется в Чикаго. А когда она окажется в привычной обстановке, она сотрет эту неудавшуюся главу своей жизни, словно ее никогда и не было!
Поистине, любовь жестокое, мучительное проклятие, и она теперь ясно понимала, что чувствовал ее отец, когда Гвен разбила его сердце. Вся земля стала просто сплошным адом!..
ГЛАВА 31
После фиаско прошлой ночи Тори решила держаться на безопасном расстоянии от своего рассвирепевшего мужа. Дру убежал из дома, не сообщив, куда направляется, и она поклялась не думать о его возвращении. Тори выпорхнула за двери и села на лошадь. Зная, что братья Салливаны собирались отогнать часть своего стада на северо-запад, к горным пастбищам, она поскакала на юг полюбоваться на грозные пропасти и побыть наедине со своими мыслями. Тори хотела изгнать образ Дру из своей памяти, но пейзажи Монтаны напоминали о нем постоянно. Небо здесь было цвета его глаз. Горы напоминали мощное телосложение – дерзкое, вызывающее благоговение, красивое в своей уникальной суровости.
Покаянная улыбка появилась на губах Тори, когда она вспомнила их вчерашнюю ночь. Она вела себя, как ребенок, поддавшись вспышке раздражения, и настроение мужа стало кислым как лимон. Тори высказала ему ужасные вещи, и он не остался в долгу. Теперь ей было ясно, что они никогда не смогут сгладить эти углы в их отношениях. Наконец она смирилась с тем фактом, что их женитьба оказалась глупостью. И после унижений со стороны Дру Тори никогда не сможет простить его. Отношений, существовавших между ними всего несколько дней назад, уже не восстановить. Дру потерял все шансы на это…
Грохот камней наверху заставил Тори поднять голову и оглядеться. Она с ужасом увидела шпионящих за ней Дюка Кендрика и его приятелей.
Пришпорив лошадь, Тори поскакала к ранчо. Но Дюк бросился за ней, словно кровожадная гиена. Тревожный вскрик Тори превратился в стон отчаяния, когда она вылетела из седла и оказалась прижатой к худому телу Кендрика. Его руки сомкнулись вокруг нее, как капкан.
Тори попыталась вытащить у него револьвер. Но после их столкновения на вечере Дюк стал уважать находчивость противницы и не позволил ей дотянуться до оружия. Из последних сил Тори царапалась и кусалась, стараясь освободиться, но ничего не могла поделать. Раны, наносимые ею похитителю, только злили его, и он стал обороняться при помощи соленых словечек.
– Ты, маленькая злобная сучка, – прорычал Дюк, держа Тори и зажав ей руки над головой. – Мне бы следовало трахнуть тебя прямо здесь и сейчас.
Кларк Рассел подхватил поводья лошади Тори, чтобы та не встала на дыбы и не поскакала обратно к загону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109