Полиция уже давно научилась использовать человеческое стремление к самовыражению, и каждый год немалое количество правонарушений раскрывалось именно потому, что преступник просто не мог дольше молчать и выкладывал буквально все. Также не составило трудности направить беседу в русло Древнего Египта.
— У меня создалось впечатление, — сказала женщина, когда официант расставлял на столике десерт и кофе, — что мне следовало сообщить вам только свою фамилию, должность и номер социальной страховки. С тех пор как я защитила диссертацию, меня никогда в жизни так подробно не расспрашивали.
Майк раздраженно отмахнулся от вечно мешающей ему, падающей на лоб пряди, лихорадочно раздумывая, что бы такое сказать в ответ. Возможно, он пытался копнуть слишком глубоко. И, может быть, не проявил той искусности, которую следовало бы ожидать. Желание быть честным боролось в его душе с необходимостью хитрить.
— Я просто обрадовался, что можно не говорить полицейской работе, — пояснил он ей наконец.
Темная бровь взметнулась вверх.
— Знаете, почему-то я вам не верю, — промолвила Рэйчел Шейн, рассеянно размешивая сливки в кофе. — Вы пытаетесь что-то выяснить, что-то очень важное для вас. — Подняв голову, она посмотрела прямо ему в глаза. — Вы бы узнали это намного быстрее, если бы прямо спросили меня. И тогда могли бы считать, что не зря провели вечер.
— Я и так не считаю, что вечер проведен зря, — запротестовал Селуччи.
— Ах, вот как. Стало быть, вам удалось выяснить то, что вы хотели узнать.
— Черт побери, Вики, не перевирай мои слова!
Теперь уже выгнулись обе брови, их движение лишь подчеркнуло воцарившееся молчание.
«Я сказал „Вики“. Ох, ну надо же так проколоться!»
— Это давняя коллега. Мы невероятно часто с ней спорим, поэтому неудивительно, что я к своему протесту добавил ее имя.
Однако брови Рэйчел Шейн оставались в том же положении.
Он вздохнул и развел руками в знак капитуляции.
— Рэйчел, простите меня. Вы были правы. Я действительно нуждаюсь в информации, но не могу сказать почему.
— По какой, собственно, причине? — Брови женщины опустились, но тон оставался решительно холодным.
— Это может поставить вас в весьма опасное положение. — Майк ожидал от нее протеста и, когда его не последовало, осознал, что на самом-то деле ожидал протеста от Вики.
— Связано ли это со смертью доктора Ракса?
— Только косвенно.
— Я думала, что вас сняли с расследования этого дела.
Селуччи пожал плечами. Что бы он ни сказал в ответ на эти слова, все привело бы к появлению в голове его спутницы новых идеи, и если бы он рассказал ей о том, что нанял Вики для продолжения расследования — уж не говоря о сверхъестественных свойствах ее закадычного друга, — это могло привести только к дальнейшему осложнению ситуации.
— Вы знаете, что я готова помочь всем, чем смогу.
Большинство людей, с которыми в жизни встречался Майк Селуччи, разделяли понятия «человек» и «полицейский» на две очень аккуратные и совершенно различные дефиниции. Некие тонкие нюансы в голосе и в поведении дали понять, что Рэйчел Шейн закрыла первую и открыла вторую.
Она продолжала воспринимать его как офицера полиции в течение всей оставшейся части вечера, и, когда Майк подвез ее к дому, ему ничего не оставалось, как только смириться с этим. Хотя он чувствовал себя так, будто успешно окончил начальный курс археологии, но что касается свидания, то вряд ли можно было сказать, что оно прошло успешно. Очевидно, у нее не было намерения пригласить его к себе домой.
— Спасибо за обед, Майк.
— Всегда рад. Могу ли я позвонить снова?
— Вы этого хотите? Тогда послушайте, что я скажу вам. — Женщина окинула его испытующим взглядом. — Когда решите, что хотите видеть меня, а не заместителя хранителя отдела египтологии Королевского музея Онтарио, ну и откажетесь от скрытых проектов, я подумаю об этом. — Наградив его через плечо беглой полуулыбкой, она вошла в подъезд.
Селуччи тряхнул головой и уселся обратно в машину. Во многом Рэйчел напоминала ему Вики. Только не совсем так... так...
— Итак, Вики, — решил он наконец, пронесшись по автостраде и почти машинально, поворачивая в направлении Гурон-стрит. Он не отдавал себе в этом отчета, пока не сбавил скорость в поисках места для стоянки — это, как обычно, было нелегким делом возле дома Вики, — и только тогда Майк задумался, что, черт побери, здесь делает.
Ему пришлось дважды обогнуть квартал, пока не освободилось место, и он решил, что ему не требуется причина для появления здесь; даже не было необходимости искать какие-либо объяснения.
* * *
Когда Вики услышала, как в замке поворачивается ключ, она поняла, что это должен быть Селуччи, и на краткий миг его визит вызвал две совершенно противоположные реакции. К тому моменту, когда он открыл дверь, ей удалось привести в порядок хаос в своих мыслях и подготовиться к его появлению.
«Если он думает, что вызовет во мне сочувствие по поводу того, что доктор Шейн отделалась от него так рано, ему следует еще раз подумать над этим».
— Что, черт побери, ты здесь делаешь? — осведомилась она.
— А что это ты так забеспокоилась? — Майк сбросил куртку на медный крючок в коридоре. — Ожидаешь Фицроя?
— А какое тебе дело до этого? — Она подняла на лоб очки и потерла глаза. — К тому же ответ отрицательный. Сегодня вечером он пишет роман.
— Тем лучше для него. Как давно ты сварила этот кофе?
— Около часа тому назад. — Поправляя очки на переносице, Вики наблюдала, как Селуччи налил себе кружку кофе и начал рыться в холодильнике в поисках сливок. Он выглядел так... если бы она подыскивала определение для его состояния, то сказала бы, что наиболее точно к нему подходит определение меланхолически настроенного человека.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110