ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но что значит - человек без стремления?
Быть первым - неужели так плохо такое желание? Прекрасно в состязании, и не только спортивном, а профессиональном или научном. Быть первым среди людей не хорошо и не плохо, а сложно, и к этому надо готовиться, вырабатывая в себе сложные нравственные достоинства. Но убивать в себе тягу к первенству - то же самое, что ломать мотор в самолете.
Неужто деньги, имущество - такое зло? Не добро и не зло. Необходимость. Классики философии - помните? - утверждали, что в будущем золотом будут украшать общественные туалеты. Пока же без денег не обойтись, и, воспитывая отношение к деньгам - а отношение надо воспитывать! - нелишне вспоминать, что деньги есть мера труда и к ним надо относиться бережно, почитая и свою, и чужую работу.
Бережно, но не скаредно, жадно наращивая число материального, превращая его в циничного и надежного божка. Чувство меры прекрасно не только в искусстве, но и в желаниях.
Мы отрицаем аскетизм, это утверждено устами партии. Мы за соединение материального с моральным. За гармонию между тем и другим.
Подумайте перед сном о прожитом дне: была ли гармония?
Выполнив план на заводе, не прошли ли вы потом мимо слепой старухи на дорожном переходе, не протянув ей руки?
Не отступили ли от истины в важном разговоре, поддакнув тому, кто сильнее?
Не сделали ли хуже то дело, которое могли сделать лучше?
Не забыли ли просьбу товарища?
Обещав что-то сделать другим, не махнули ли рукой в душе, сказав себе: "Слово стоит недорого!"
Или, может, обманули кого - во благо, конечно же, этого, обманутого?
Или солгали?
Или обрадовались чужой беде?
Позавидовали чужому успеху? Говоря при этом о тяжести зависти?
Если было все это вместе или хотя бы одно лишь только за прожитый день, если вы признались себе честно: да, это было, я желаю вам бессонной ночи в думах о себе.
Я что - исповедник, имею какое-то особое право?
Нет, ничего подобного, - не посягал и не посягаю. Просто, думая о себе, нельзя не думать о других. Как думая о других, терзаю свою душу.
Если бы кто-то когда-то одной фразой смог выразить смысл жизни! Но одной такой фразы нет. Смысл состоит из многих составных.
Биться, думая о них, - участь человека.
И находить, и становиться лучше - тоже его участь.
У Ч А С Т Л И В О С Т Ь
Последние годы, после того как журнал "Знамя" напечатал мою повесть "Благие намерения", посвященную современному сиротству, я объехал много детских домов и школ-интернатов.
Почему - после повести, ведь она уже написана, новых проблем для прозы я не открывал, по сути, все мне было известно?
И тем не менее беспокойства я испытывал куда больше, чем тогда, когда готовился к повести и писал ее.
У дегустаторов есть такой термин - послевкусие. Он означает ощущение, которое остается, скажем, после глотка терпкого вина, кусочка яблока, ягоды винограда.
Нечто похожее было со мной. Я испытывал послевкусие от своей работы, точнее, от большой и горькой заботы, к которой прикоснулся пером и я. Повесть - написанная, напечатанная - не успокаивала, а снедала тревогой и беспокойством.
Что-то надо было делать еще, кроме повести. Требовались поступки, и не столько мои. Надо было что-то такое сделать - на этот раз в жизни, а не в литературе. При этом из памяти не выходил один довольно простенький эпизод.
Мы с приятелем приезжаем на несколько дней в молодежный лагерь за Костромой и утром видим, как прямо под окнами, у нас на глазах, вырастает сказочный снежный городок: терема, забавные чудища, снегурочки и богатыри. Оказалось, в лагере отдыхают студенты со всей страны, и вот они придумали такую забаву: несколько отрядов состязаются в снежной скульптуре, чтобы хоть чем-то заняться.
В тот же день на другой стороне Волги мы обнаружили сельский детский дом. Вечером предложили студентам: давайте-ка вашу прекрасную энергию перенесем на ту сторону реки.
Признаться, поначалу нас не вполне поняли. Сидели перед нами прекрасно одетые и абсолютно благополучные люди, с выразительными, интеллигентными, красивыми лицами, кивали, охотно соглашались пойти в детдом, но я по глазам видел - не понимали, совершенно не понимали, о чем речь.
Благим делам покровительствует природа, и утро нового дня выдалось восторженно-прекрасным: солнце, преломляясь в крупных снежинках, отливало то небесной голубизной, то рыжей медью, то весенней зеленью. А через Волгу - "талия" у нее в том месте версты две - протянулась живая студенческая цепочка.
И вот мы во дворе детдома. Уже не умом, а глазами, душой, еще не очерствевшей, прикасаются благополучные, интеллектуальные, красивые студентки и студенты к такой простой и ясной истине: вот эти малыши в одинаковых серых шубейках и в шапочках, тоже, увы, серых, живут здесь без матери, без отца, без бабушки и деда, и какой бы доброй ни была воспитательница, души ее все равно не хватит на каждого из двадцати пяти ребят группы.
Я видел, как не в теории, а в жизни встретились счастье и беда и как менялось лицо счастья. Как вспыхнули эти глаза желанием помочь, желанием поделиться собственным благополучием.
Часов, кажется, пять провели студенты у неблагополучных ребят. Знакомство вылилось в дело, чисто студенческое по форме и содержанию.
Сбросили снег с крыш, хотя раньше детдом за это платил деньги местным ханыгам. Смастерили снежный городок, да такой, что сельские жители потом смотреть его сюда ходили. Катали малышей на санках, знакомились, утирали малым носы.
Когда возвращались назад, на крутой берег Волги вышел едва ли не весь детдом. Махали варежками. Звали: "Приходите еще!"
И приходили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190
Быть первым - неужели так плохо такое желание? Прекрасно в состязании, и не только спортивном, а профессиональном или научном. Быть первым среди людей не хорошо и не плохо, а сложно, и к этому надо готовиться, вырабатывая в себе сложные нравственные достоинства. Но убивать в себе тягу к первенству - то же самое, что ломать мотор в самолете.
Неужто деньги, имущество - такое зло? Не добро и не зло. Необходимость. Классики философии - помните? - утверждали, что в будущем золотом будут украшать общественные туалеты. Пока же без денег не обойтись, и, воспитывая отношение к деньгам - а отношение надо воспитывать! - нелишне вспоминать, что деньги есть мера труда и к ним надо относиться бережно, почитая и свою, и чужую работу.
Бережно, но не скаредно, жадно наращивая число материального, превращая его в циничного и надежного божка. Чувство меры прекрасно не только в искусстве, но и в желаниях.
Мы отрицаем аскетизм, это утверждено устами партии. Мы за соединение материального с моральным. За гармонию между тем и другим.
Подумайте перед сном о прожитом дне: была ли гармония?
Выполнив план на заводе, не прошли ли вы потом мимо слепой старухи на дорожном переходе, не протянув ей руки?
Не отступили ли от истины в важном разговоре, поддакнув тому, кто сильнее?
Не сделали ли хуже то дело, которое могли сделать лучше?
Не забыли ли просьбу товарища?
Обещав что-то сделать другим, не махнули ли рукой в душе, сказав себе: "Слово стоит недорого!"
Или, может, обманули кого - во благо, конечно же, этого, обманутого?
Или солгали?
Или обрадовались чужой беде?
Позавидовали чужому успеху? Говоря при этом о тяжести зависти?
Если было все это вместе или хотя бы одно лишь только за прожитый день, если вы признались себе честно: да, это было, я желаю вам бессонной ночи в думах о себе.
Я что - исповедник, имею какое-то особое право?
Нет, ничего подобного, - не посягал и не посягаю. Просто, думая о себе, нельзя не думать о других. Как думая о других, терзаю свою душу.
Если бы кто-то когда-то одной фразой смог выразить смысл жизни! Но одной такой фразы нет. Смысл состоит из многих составных.
Биться, думая о них, - участь человека.
И находить, и становиться лучше - тоже его участь.
У Ч А С Т Л И В О С Т Ь
Последние годы, после того как журнал "Знамя" напечатал мою повесть "Благие намерения", посвященную современному сиротству, я объехал много детских домов и школ-интернатов.
Почему - после повести, ведь она уже написана, новых проблем для прозы я не открывал, по сути, все мне было известно?
И тем не менее беспокойства я испытывал куда больше, чем тогда, когда готовился к повести и писал ее.
У дегустаторов есть такой термин - послевкусие. Он означает ощущение, которое остается, скажем, после глотка терпкого вина, кусочка яблока, ягоды винограда.
Нечто похожее было со мной. Я испытывал послевкусие от своей работы, точнее, от большой и горькой заботы, к которой прикоснулся пером и я. Повесть - написанная, напечатанная - не успокаивала, а снедала тревогой и беспокойством.
Что-то надо было делать еще, кроме повести. Требовались поступки, и не столько мои. Надо было что-то такое сделать - на этот раз в жизни, а не в литературе. При этом из памяти не выходил один довольно простенький эпизод.
Мы с приятелем приезжаем на несколько дней в молодежный лагерь за Костромой и утром видим, как прямо под окнами, у нас на глазах, вырастает сказочный снежный городок: терема, забавные чудища, снегурочки и богатыри. Оказалось, в лагере отдыхают студенты со всей страны, и вот они придумали такую забаву: несколько отрядов состязаются в снежной скульптуре, чтобы хоть чем-то заняться.
В тот же день на другой стороне Волги мы обнаружили сельский детский дом. Вечером предложили студентам: давайте-ка вашу прекрасную энергию перенесем на ту сторону реки.
Признаться, поначалу нас не вполне поняли. Сидели перед нами прекрасно одетые и абсолютно благополучные люди, с выразительными, интеллигентными, красивыми лицами, кивали, охотно соглашались пойти в детдом, но я по глазам видел - не понимали, совершенно не понимали, о чем речь.
Благим делам покровительствует природа, и утро нового дня выдалось восторженно-прекрасным: солнце, преломляясь в крупных снежинках, отливало то небесной голубизной, то рыжей медью, то весенней зеленью. А через Волгу - "талия" у нее в том месте версты две - протянулась живая студенческая цепочка.
И вот мы во дворе детдома. Уже не умом, а глазами, душой, еще не очерствевшей, прикасаются благополучные, интеллектуальные, красивые студентки и студенты к такой простой и ясной истине: вот эти малыши в одинаковых серых шубейках и в шапочках, тоже, увы, серых, живут здесь без матери, без отца, без бабушки и деда, и какой бы доброй ни была воспитательница, души ее все равно не хватит на каждого из двадцати пяти ребят группы.
Я видел, как не в теории, а в жизни встретились счастье и беда и как менялось лицо счастья. Как вспыхнули эти глаза желанием помочь, желанием поделиться собственным благополучием.
Часов, кажется, пять провели студенты у неблагополучных ребят. Знакомство вылилось в дело, чисто студенческое по форме и содержанию.
Сбросили снег с крыш, хотя раньше детдом за это платил деньги местным ханыгам. Смастерили снежный городок, да такой, что сельские жители потом смотреть его сюда ходили. Катали малышей на санках, знакомились, утирали малым носы.
Когда возвращались назад, на крутой берег Волги вышел едва ли не весь детдом. Махали варежками. Звали: "Приходите еще!"
И приходили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190