Хокинс был уже не молод – далеко за шестьдесят. А выглядел намного старше, поскольку постоянно недоедал. То же самое можно было сказать и о нянюшке. Ноэлла знала, что больше всего на свете они боялись оказаться на старости лет в работном доме, хотя никогда и не говорили об этом.
«Я должна их спасти, если уж не могу спасти себя», – думала она, но как это осуществить, понятия не имела.
Она, конечно, не раз собиралась продать дом, однако он был настолько ветхий и располагался в такой глуши, что покупателей не находилось. Иногда ей даже казалось, что крыша вот-вот рухнет им на головы и погребет их под собой.
– Нужно что-то предпринять! – вслух произнесла Ноэлла, подходя к окну.
Однако, чувствуя себя не в силах что-либо изменить, она принялась молиться, взывая о помощи не только к Господу, но и к своей маме.
В дверь громко постучали, и Ноэлла вздрогнула от неожиданности. Она знала, что нянюшка стука не услышит, поэтому сама пошла открывать.
Она боялась, что явился кто-то из деревни, кому они задолжали, и понимала, как стыдно ей будет оправдываться, объясняя, что у нее абсолютно нет денег, чтобы выплатить долг.
Ноэлла нехотя открыла дверь, заранее сгорая со стыда. К своему изумлению, она увидела на пороге изысканно, по самой последней моде одетого джентльмена.
За спиной его стояла дорожная карета, запряженная двумя ухоженными лошадьми, в которой он, очевидно, приехал. На козлах восседал кучер, у дверцы стоял конюх. Ноэлла молча переводила взгляд с джентльмена на лошадей и обратно, пока тот не нарушил молчания.
– Я хотел бы поговорить с леди Ноэллой Рэвен.
И не успела Ноэлла прийти в себя от удивления, как джентльмен воскликнул:
– Так вы, наверное, и есть леди Ноэлла! Я ваш кузен, Джаспер Рэвен.
Говоря это, он сорвал с головы шляпу.
– Нет, нет, я не леди Ноэлла! – поспешила разуверить его Ноэлла. – Может быть, вы войдете в дом и я вам все объясню.
– Хорошо, – согласился джентльмен.
Войдя в холл, он огляделся по сторонам, очевидно, ища, куда бы положить шляпу.
Только сейчас Ноэлла поняла, каким пустым может показаться холл незнакомым людям, – она уже успела продать столик и два симпатичных дубовых стула.
Не проронив ни слова, она провела незнакомца в гостиную, стараясь не обращать внимания на его реакцию, – он удивленно вскинул брови, видимо, пораженный почти полным отсутствием мебели. Не дождавшись, когда Ноэлла предложит ему сесть, он осторожно примостился на самом краешке стула и положил шляпу рядом с собой на пол.
Ноэлла уселась на софу и проговорила:
– Боюсь, мистер Рэвен, у меня для вас… плохие новости.
– Плохие новости? – резким голосом переспросил Джаспер.
– Леди Ноэлла и ее мама… умерли.
– Что?! Быть этого не может!? – воскликнул он.
– К сожалению, это правда, – проговорила Ноэлла. – Они заразились лихорадкой от одного знакомого, только что приехавшего из Африки, и ни врач, ни моя мама не смогли их спасти.
И поскольку джентльмен на это сообщение никак не отреагировал, добавила:
– Моя… мама… тоже заразилась от них лихорадкой… и умерла… вслед за ними…
– Мне очень жаль, – обрел наконец голос мистер Рэвен. – Для вас это, должно быть, было сильнейшим потрясением.
– Я до сих пор никак не могу поверить, что это произошло на самом деле.
Говоря это, Ноэлла бросила взгляд на незнакомца и увидела, что тот недовольно нахмурил брови. Взглянув на него повнимательнее, она заметила, что он не так молод, как показалось ей вначале. Сейчас ему можно было дать лет тридцать пять. Высокий, стройный, однако красивым его назвать как-то язык не поворачивался. На его лице лежал, казалось, отпечаток жестокости.
Ноэлле тем не менее было очень интересно узнать, зачем он сюда пожаловал, и, не в силах скрыть любопытства, она спросила:
– Значит, вы родственник Ноэллы?
– Как я уже вам сказал, моя фамилия Рэвен. Я двоюродный брат графа Рэвенсдейла.
– Ноэлла так надеялась получить письмо от отца, – заметила Ноэлла.
– Но он умер!
– О Господи! Она говорила мне, что написала ему, еще когда они с мамой были в Венеции, но ей и в голову не могло прийти, что несчастье помешало ему ответить на ее письмо.
– Ответа не пришло по той простой причине, что граф был очень болен. И только когда после его смерти из-за границы вернулся его сын, он занялся корреспонденцией отца.
– Если бы только Ноэлли знала об этом… – прошептала Ноэлла.
– Ну, сейчас бесполезно об этом сожалеть, – равнодушно заметил мистер Рэвен. – Хуже всего то, что я только зря прокатился вокруг Европы.
Он произнес это, как показалось Ноэлле, не грустным, а скорее каким-то ожесточенным тоном.
– Мне очень жаль, – заметила она голосом, полным участия. – Думаю, если бы Ноэлли была жива, ей было бы очень приятно познакомиться со своим родственником со стороны отца.
– Ну это для меня как раз не имеет никакого значения, – проговорил джентльмен.
И, заметив на лице Ноэллы недоуменное выражение, решил, очевидно, что ему следует внести некоторую ясность.
– Лично для меня смерть леди Ноэллы – огромное несчастье.
– Но почему? – удивилась Ноэлла.
– Ее брат, который после смерти отца унаследовал титул графа, попросил меня найти ее. И поскольку мне это предложение сулило немалую выгоду, я согласился. Он хотел, чтобы она переехала жить к нему.
– Если бы она об этом только знала, – со вздохом проговорила Ноэлла. И с любопытством спросила: – А что представляет из себя граф? Тетя Каролина никогда о нем не говорила.
– Тетя Каролина?! – воскликнул пораженный мистер Рэвен. – Вы хотите сказать, что и вы являетесь Рэвенам родственницей?
– Не Рэвенам, – поспешила внести ясность Ноэлла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41