Она поспешно вышла из комнаты и быстро спустилась по лестнице вниз, в маленькую столовую, примыкающую к кухне. Утренние сборы на завод всегда проходили в суматохе, и Фенела страшно сердилась на все, что могло помешать ей и привести к опозданию.
Она взяла трубку телефонного аппарата, стоявшего на письменном столе.
— Да?
— Здравствуйте. Это леди Коулби?
— Да, это я.
Ее спрашивал незнакомый мужской голос, и по мере того, как Фенела пыталась настроиться на этот спокойный, невозмутимый тон, вслушиваясь и не веря в то, что он пытался ей сообщить, свободной рукой она старалась пододвинуть себе кресло.
То, что она услышала, не могло быть правдой — этого не может быть, убеждала она себя, а монотонный голос тем временем продолжал говорить.
В конце концов, когда она положила трубку на рычаг, Фенела сидела какое-то время неподвижно, уставившись невидящим взором в пространство, а затем поднялась с кресла и огляделась вокруг почти диким взглядом, как бы не сознавая, что делать — как приступить к той задаче, которую ей предстоит решить прямо сейчас.
— My! Николас! — позвала она их, стоя на нижней площадке лестницы, затем сама бросилась к ним, взбежала наверх, и когда добралась до своей комнаты, уже едва дышала.
— Что случилось? — спросила My, увидев ее лицо еще до того, как та смогла что-либо сказать, и устремилась к ней через комнату.
— Николас! Ник, иди сюда, я хочу поговорить с тобой.
Это был почти крик отчаяния, и Николас одним рывком распахнул дверь, через которую сообщались их спальни. Он был без пиджака и держал в руках расческу.
— Что случилось?
— Саймон … — выдохнула Фенела.
— Что с ним случилось? Ну, расскажи нам, что с ним случилось? — умоляла сестру My.
— Он… ах! Я не могу говорить.
Из груди Фенелы вырвалось тихое рыдание, и тут же My обняла ее и крепко прижала к себе.
— Не надо, Фенела, не надо! — молила она, а тем временем Николас, стараясь держаться за стоящую рядом мебель, чтобы хоть как-то сладить с непослушными ногами, добрался в конце концов до Фенелы и положил ей руку на плечо, стараясь как-то успокоить.
— Спокойно, Фенела, не волнуйся, — проговорил он ласково.
Со мной все в порядке, я думаю, это был просто нервный шок, — прошептала Фенела. — Я даже вообразить себе не могу, что такое может случиться с отцом.
— Но что же случилось? — спросила My.
Фенела подняла голову и взглянула на сестру широко раскрытыми глазами, затем медленно, голосом, полным ужаса, произнесла:
— Саймон ослеп.
— Ослеп! Как? Произошел несчастный случай? Это уже Николас задал свой вопрос, потому что My сейчас была способна только безмолвно взирать на свою сестру.
— Произошел особый случай отравления, — объяснила Фенела. — По крайней мере доктор думает именно так. Он сказал, что Саймон подхватил очень редкое и практически неизвестное заболевание глаз. Они полагают, хотя и не совсем в этом уверены, что болезнь началась из-за того, что отец использовал в своей работе некоторые особые типы красок.
— Для молодых людей, — продолжала говорить Фенела, — а также для тех, у кого абсолютно нормальное зрение, это заболевание не так опасно, и у них нет причин опасаться, что исход болезни будет фатальным для зрения, но у Саймона зрение и раньше было в неважном состоянии.
Я помню, — продолжала она, — что, когда отец был дома, он жаловался на глаза; он говорил, что они болят, но, когда я посоветовала ему обратиться к окулисту, Саймон пришел просто в ярость, а потом сказал, что, если будет носить очки, это заставит его почувствовать себя стариком.
— Но когда с ним это случилось? — спросил Николас.
— Очевидно, он находился под наблюдением уже в течение двух недель, — ответила Фенела. — Он просил врачей ничего не сообщать нам — это так похоже на Саймона. Но в настоящий момент врач собирается выписать отца на несколько недель — до тех пор, пока они не решат, что делать дальше, и тот настаивает на том, чтобы вернуться домой.
— Домой! — как эхо повторила My.
— Да, домой, в Фор-Гейблз. Очевидно, он больше всего хочет побыть в привычном для него месте. И я вполне могу понять его, разумеется; а приезжает он сегодня.
— Но он же не сможет оставаться там один.
— Конечно, нет, — ответила ей Фенела. — Я немедленно должна отправиться в Фор-Гейблз и открыть ему дом. Будет лучше всего, если ты отправившись туда вместе со мной и поможешь мне.
— А почему бы ему не приехать сюда? — спросил Николас.
Фенела отрицательно покачала головой.
— Я предложила такой вариант его врачу, но он сказал, что у Саймона в голове засела единственная навязчивая идея — побыть в знакомой атмосфере. Кроме того, доктор считает, что лучше всего во всем потакать отцу. Вместе с ним они, разумеется, пришлют и сиделку, но, насколько я знаю этот народ, от нее будет мало толку в смысле работы по хозяйству.
— Тогда тебе лучше взять вместе с собой одну из горничных отсюда, — предложил ей Николас.
— Это возможно? — Фенела благодарно взглянула на него. — Это бы здорово мне помогло. Да, еще вот что, Ник: не смог бы ты все объяснить на заводе и получить там для меня увольнительную записку на время отсутствия, или как там они это называют?
— Конечно, я это сделаю; а ты можешь отправиться в Фор-Гейблз прямо сейчас, да? Когда приезжает твой отец?
— К ленчу, — Фенела поднялась со стула. — Никак не могу сообразить, что же нужно делать в первую очередь. My, дорогая, отправляйся и собери нужные тебе вещи, а потом приходи сюда — поможешь мне.
— Хорошо. — My направилась к выходу.
Но подойдя к двери, она обернулась.
— Фенела, — шепотом обратилась она к сестре, — неужели он навсегда останется слепым?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66