— Вы очень удивились, когда увидели Реймонда? — спросила My.
— Очень, — ответила мисс Мак-Клелланд. — Не зная сначала, кто он, я тут же уловила фамильное сходство, как только Реймонд произнес первое слово. Вы, разумеется, тоже очень похожи на вашу мать.
Говоря это, она наклонилась, чтобы коснуться руки Фенелы.
— У меня никогда не было рыжих волос.
— Может быть, но у вас точно такой же овал лица, и улыбаетесь вы так же, как она. Эрлайн была таким чудесным человеком, и не могу описать вам, как сильно мне не хватало ее все эти годы.
— Почему же вы никогда не писали ей? — спросила Фенела.
Если я скажу вам, что боялась, вы сочтете это глупостью, не правда ли? — ответила ей тетка. — И тем не менее это правда. Понимаете, хотя я была на восемь лет старше, чем Эрлайн, отец меня воспитывал очень строго и чересчур сурово. Боюсь, что в своем поведении он в чем-то напоминал тирана. Нам едва было разрешено иметь собственные мысли и чувства, если он относится к ним неодобрительно. Но Эрлайн всегда вела себя независимо, даже тогда, когда она была еще девочкой, и, по-видимому, из-за ее сильного духа отец любил эту дочь больше, чем всех остальных своих детей. У нас были еще два брата, но они погибли на последней войне.
— Да, но если он так ее любил… — начала было My.
— Именно поэтому он был так резко настроен против ее побега, — прервала ее мисс Мак-Клелланд. — Вы знаете, если очень любить какого-нибудь человека, этому человеку будет так легко обидеть вас. Он был в одно и то же время оскорблен и зол, и, наверное, именно поэтому для него было невозможно простить вашу мать. Но мне кажется, что вплоть до своей кончины он скучал по ней.
— Как жаль, что я не знала его, — проговорила My.
— Я тоже так считаю, — сказала тетя Джулия. — Насколько он почувствовал бы себя счастливее, если бы узнал своих внуков, но понимаете, в его присутствии о вас никто и никогда не говорил, так как нам раз и навсегда категорически запретили упоминать о вас и вашей матери.
— Это кажется странным, правда? — проговорила My.
Мисс Мак-Клелланд только вздохнула.
— Полагаю, что да. Но я слишком долго прожила в той обстановке, чтобы отважиться хоть в какой-то степени изменить тогдашнее положение дел. И я думаю, что вы…
Она улыбнулась, и эта ее улыбка пробудила в душе Фенелы столько воспоминаний, что она импульсивно протянула к своей тете руки.
— Мы очень рады познакомиться с вами.
— Ваши слова делают меня такой счастливой, — ответила тетя Джулия, беря руку Фенелы в свои ладони. — Я думаю, что никогда еще так сильно не волновалась, как в тот момент, когда увидела ваш огромный красивый дом и гадала, какой прием меня там ожидает. Реймонд так боялся, что вы можете прогнать меня. Он говорил, что хоть вы и приятная девушка, но в то же время чрезвычайно преданы своему прошлому и очень горды.
— Думаю, что только кажусь такой, — сказала Фенела, — а на самом деле я уверена, что мы всегда страстно желали познакомиться с родственниками по материнской линии. Помню, когда я была ребенком, то часто гадала, какие вы, и очень хотела, чтобы у меня оказалось побольше тетушек и дядюшек, которые дарили бы мне подарки к Рождеству и приглашали бы к себе погостить.
— Вы заставляете меня чувствовать себя очень виноватой, — ответила ей тетя Джулия.
— А как вы сегодня добрались сюда? — поинтересовалась My.
— У меня есть друзья в министерстве информации, которые должны были посетить Мелчестер.
— А, да это ведь всего в пяти милях отсюда, — сказала Фенела.
Да, я знаю; а там я взяла местное такси, которое и доставило меня сюда. Таксист будет ждать моего возвращения.
My взглянула на Фенелу, и та сразу поняла, что хотела сказать ее сестра. Она заколебалась на мгновение, а затем решительно произнесла:
— А может быть, вы останетесь здесь, у нас? Будет не особенно комфортно, но мы что-нибудь придумаем.
— Вы разрешаете мне остаться? — Лицо Джулии Мак-Клелланд осветилось радостью. — Как я надеялась, что вы предложите мне это! Видите ли, хоть Реймонд и многое рассказал мне о вас, прошло столько лет, что многое предстоит наверстать теперь. Я хочу знать буквально все, и прежде всего мне хотелось бы увидеть Тимоти и Сьюзен.
— Реймонд и о них вам рассказал? — спросила My.
— И даже очень и очень много, — проговорила тетя Джулия. — Я уже люблю этих детей.
Только теперь Фенела поняла, на что так часто намекала ее тетушка. Она все время пыталась дать им понять, что уже подготовлена к тому, чтобы принять их целиком, и все, что их окружает, даже Саймона с его эксцентричными выходками, детей от второго брака, а также все скандалы и неприятности, которые окружали их семейство вот уже много лет.
Заключение мира и в самом деле потребовало чрезвычайных усилий, и Фенела почувствовала, что единственной вещью, которую им осталось сделать, было принять их тетку с распростертыми объятиями. Единственной трудностью в этом вопросе оставался Саймон.
Фенела как раз размышляла о том, как бы получше подойти с этим к отцу, когда, к своему ужасу, увидела, что дверь открылась и в комнату вошел сам Саймон, поддерживаемый под руку сестрой Беннет.
— Здесь есть одна картина, которую я хочу показать вам, — говорил он сиделке.
Тетя Джулия, My и Фенела в замешательстве вскочили с дивана.
— А, вот вы где, — весело проговорила сестра Беннет. — А мы гадали, куда вы запропастились?
Фенела вышла вперед.
— Саймон, — проговорила она, — у нас гостья.
— Это человек, которого ты знал много-много лет назад, что даже неудобно напоминать об этом, — сказала Джулия Мак-Клелланд.
Она подошла ближе к тому месту, где стоял Саймон, недалеко от входной двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66