— Спасибо… Джейкобс, — выдавила из себя Айлин.
Джейкобс повел Пегаса в конюшню, а герцог понес ее вверх по ступеням крыльца.
Они прошли по коридору, и Шеридан открыл дверь в кабинет. Айлин сразу заметила, что на полу, вместо старого вытертого ковра лежит новый.
Мебель блестела так, словно тысячи рук неделями полировали ее. На креслах и диванах лежали новые атласные подушки. В каждом углу комнаты стояли огромные корзины цветов.
Герцог усадил ее на диван и, видя, что Айлин оглядывается по сторонам, сказал:
— Я заказал новые занавеси и принес вас сюда, чтобы узнать, какие ламбрекены вы предпочитаете.
Я познакомился с чертежами, которые Адам сделал для этой комнаты. Он разработал два разных решения, но ни одно из них не было осуществлено.
Шеридан протянул Айлин чертежи, и, когда она углубилась в них, он проговорил:
— Эта комната значит для меня больше, чем какая-либо другая. Здесь, Айлин, вы спасли мне жизнь, и здесь я понял, что не позволю ни грабителям, ни кому-то другому забрать у меня то, что принадлежит мне.
Айлин слушала его, едва дыша. Поймав ее взгляд, герцог добавил:
— Кроме того, здесь я понял, что никогда не смогу оставить или потерять вас.
Он говорил так тихо, что на долю секунды Айлин показалось, что она ослышалась. Герцог присел на диван рядом с ней.
— Вы говорили, что ненавидите меня, и все же спасли мне жизнь. Я хочу знать, что вы думаете обо мне сейчас.
Айлин вздохнула, взглянула ему в глаза, и вдруг ощутила, как ее душу заполняет странное чувство.
Ее сердце словно освободилось от страха и тревоги.
Она пыталась заговорить, но не могла.
Сердце бешено колотилось у нее в груди. Ей казалось, что вся комната залита ослепительным светом, нисходящим с небес, и этот свет поглощал и герцога, и ее саму.
Он придвинулся чуть ближе к ней, еще не смея коснуться девушки, и произнес:
— Кажется, мне было суждено влюбиться в вас. Я люблю вас больше, чем любил кого-либо в своей жизни, и поэтому я больше не могу никого ненавидеть. Все прошлое исчезло, я думаю лишь о будущем — нашем будущем, Айлин.
Осторожно, словно боясь напугать ее, герцог обнял девушку и прижал к себе.
Он чувствовал, как она дрожит, видел, что она пытается спрятать лицо на его плече. Приподняв ее голову, Шеридан взглянул Айлин в глаза.
— Я люблю тебя, — сказал он тихим, слегка дрогнувшим голосом. — Мне нужно знать, моя прекрасная, моя милая, что ты думаешь обо мне.
И не дожидаясь ответа, Шеридан прильнул к ее губам.
И Айлин поняла, что сама ждала этого мига, неосознанно молилась об этом.
Мягкость ее губ возбуждала его, и нежный поцелуй становился все настойчивее, все требовательнее.
Айлин казалось, что они возносятся к небу, а тоска, уныние и страх исчезают без следа.
Она не была больше собой, только частью его. Сильные руки Шеридана, его настойчивые губы дарили ей ощущение такой защищенности, о которой девушка никогда не смела даже мечтать.
И в то же время это был божественный восторг и наслаждение.
Лишь когда Айлин стало казаться, что душа ее, сбросив оковы плоти, летит ввысь, сопровождаемая звуками музыки и ароматом цветов, ослепленная солнечным сиянием, герцог поднял голову.
Слова сами срывались с губ девушки:
— Я… люблю тебя! Я давно поняла, что… люблю тебя, но… я не знала раньше, что… это любовь!..
— Ты любишь меня! — чуть охрипшим от волнения голосом выговорил герцог. — О, моя драгоценная? Как я хотел услышать эти слова!..
И их губы снова слились в поцелуе, пока оба не задохнулись. Он так крепко сжимал ее в своих объятиях, что Айлин казалось, будто она умерла и оказалась в раю.
Когда герцог снова оторвался от Айлин, девушка уткнулась лицом в его шею.
Он ощущал ее прерывистое дыхание, слышал, как сильно колотится ее сердце, словно готовое выскочить из груди.
— Я люблю тебя! — повторял герцог. — Боже! Как я люблю тебя!..
Он стал покрывать поцелуями ее волосы и вдруг тихонько рассмеялся:
— Как я мог думать, что сумею избежать того, что ты называешь зовом крови? Но дело в том, что для меня он воплотился в одном человеке, в тебе.
— Я люблю тебя, — сказала Айлин. — Я никогда не думала, что встречу такого человека.
Такого прекрасного, такого желанного и… так желающего меня…
— Я докажу, как сильно хочу тебя, — проговорил герцог, — но прежде всего, мое сокровище, нам необходимо пожениться, и как можно скорее.
— П-пожениться?..
— Ты думаешь, я слишком стар для тебя?
Но тебе нужно столькому научить меня и вдохновить на совершение еще более достойных дел, чем те, которыми славился род Бери. И чем быстрее мы начнем, тем лучше.
В его голосе уже не слышалось былой горечи и боли.
Айлин теснее прижалась к нему, задыхаясь от счастья.
— Ты совсем… не стар для меня, но… я боюсь… Я ничего… не знаю об этом… мире и могу… показаться тебе скучной…
Герцог улыбнулся, властно притянул ее к себе и поцеловал еще более страстно, чем раньше.
Потом он ослабил свои объятия и произнес:
— Ты думаешь, я не хочу научить тебя чему-нибудь, кроме любви? Я жажду показать тебе весь мир, моя дорогая, во время нашего медового месяца!
Ей хотелось о многом спросить его, но он снова поцеловал ее и продолжал целовать, пока она не призналась себе, что за всю жизнь ей не доводилось испытать ничего более прекрасного.
Его любовь дарила ей чувство такого восторга, о возможности которого она и не подозревала.
Это было так чудесно, так немыслимо прекрасно, что она не мечтала для себя в будущем ни о чем, кроме счастья быть рядом с ним.
Глава 7

— Думаю, дорогая, — сказал наконец герцог, — тебе лучше пойти наверх и прилечь.
— Я не хочу… расставаться с тобой, — прошептала Айлин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38