Те
левизор вздрогнул, изображение на экране поменялось. Длинноволосый пев
ец яростно скакал по сцене, зажав под мышкой поломанную электрическую ги
тару.
Освальд перевел взгляд на маму, а потом коснулся ее, как только что касалс
я сложного прибора. Она была много сложнее: сотни, да что там Ч миллионы с
лабых потоков струились по ее рукам, переплетались около позвоночника, з
агадочно клубились в голове. Он может все это сломать. Но поменять… Нет, по
менять не может. Заставить полюбить себя или хотя бы показать, что он не ду
рак, как думают все вокруг. Кроме… Кроме Шэ-рон. Шэрон так не думает… Она сч
итает его человеком. И если бы не Фрэнк… А мама его не любит. Он помнит, когд
а его впервые привели в школу. Папа тогда уже ушел, а мама не захотела отпр
авлять ребенка учиться. Сказала, что идиотов отдают в закрытый интернат.
Его провожала соседка. Пятнадцать минут от дома. Все дети были с цветами, в
новой отглаженной одежде. А ему было безумно стыдно не за то, что он плохо
одет и что у него дырка на коленке. Нет, ему было стыдно, что его ведет не пап
а и не мать, даже не бабушка, а совсем чужая женщина.
В школе его побили. Это было совершенно непонятно. Мальчишки, которые так
здорово играли на перемене… Сначала они прогоняли его, потом уходили сам
и, как только он хотел поиграть в «классики» или «ступени». А потом… Они иг
рали в «камушки». Плоский голыш, служивший битой, с хрустом ломал воткнут
ые в песок сухие камышины. Дарин стоял, смотрел с тоской… Потом не выдержа
л и пошел к ребятам. Нога в маленьком стоптанном башмачке ненароком смял
а палочки. Одноклассники молча смотрели, как он подходит, а потом все так ж
е молча повалили его и стали топтать. Дарин помнил только острый камень, в
онзившийся в щеку. До сих пор шрамчик остался.
И хотя матери было наплевать на сына, она все-таки пришла жаловаться. Слиш
ком уж страшно выглядел ребенок. Все тело покрыто синяками, губы раскваш
ены, два оставшихся молочных зуба выбиты. Дарин помнил, как мама держала е
го за руку. Последний раз в жизни. Он стоял перед огромной учительницей и в
се боялся, что его накажут. Не наказали. Учительница, сама напуганная до см
ерти, взволнованно объясняла маме:
Ч Он спускался с третьего этажа. А там уборщица как раз пол помыла. Никто
и заметить не успел. Он, наверно, поскользнулся и упал вниз, по ступенькам.
А под конец ударился о батарею, Ч женщина судорожно комкала шелковый ша
рфик.
Дарин стоял, смотрел на лестницу с ажурными чугунными перилами и прибиты
ми поверху плашками, чтобы дети не катались. Стоял и мучительно пытался в
спомнить, когда же он падал с лестницы. А ведь падал, раз учительница говор
ит.
Освальду вдруг безумно захотелось оборвать что-нибудь в струящихся пер
ед ним потоках: например, перервать вот этот ручеек, так ритмично пульсир
ующий. Он чувствовал, как все его существо тянется, стремится вперед Ч сл
омать, прекратить, остановить. Нельзя. Мать.
Дарин судорожно втянул воздух, луковый запах bq рту исчез, оставив только г
нилостный привкус с еле заметным металлическим оттенком. Мир снова стал
нормальным: комната, телевизор, толстая женщина, сидящая в кресле. Вот она
повернулась, разлепила губы, стряхивая налипшие крошки. Дарин услышал не
приятный тонкий голос:
Ч Дари! Перестань баловаться с «ленивцем»!
Мать уперлась рукой в кресло, собираясь подняться. Под рукой хрустнул пу
льт дистанционного управления. Женщина медленно опустилась обратно, по
сидела в нерешительности, а потом принялась судорожно нажимать на все кн
опки подряд.
Ч Мама, сходи в театр, ты давно не была в театре, Ч устало сказал Дарин. По
смотрел на телевизор. Экран мигнул и погас.
Женщина встала и, держась за сердце, побрела к кровати.
«Всегда она так», Ч с раздражением подумал Дарин. Достал из ящика пятерк
у, собираясь пойти купить пива.
Ч Эй, ты дома? Ч раздался крик за окном. Дарин прошел по коридору, распахн
ул дверь на улицу. Зеро охнул и, держась за разбитый лоб, отступил на шаг.
Ч Ну?
Ч Пошли пиво пить, Ч очухался Пустышка.
Ч Не пойду я с тобой, Ч зло ответил Да-рин.
Ч Ну, тогда отгадай, кто ко мне сегодня приходил. Кстати, про тебя спрашив
али.
Зеро отхлебнул из бутылки и протянул ее Дарину. Тот взял, подержал в руках
и отдал обратно, даже не попробовав.
Ч Агенты ФБР.
Ч А откуда знаешь? Ч искренне удивился Зеро.
Ч Они приходили и ко мне, Ты же сам их натравил, Ч Дарин злобно посмотрел
на друга.
Ч Я? Да я им ни слова не сказал! Клянусь! Ты мне не веришь? Они про вчерашнег
о ублюдка расспрашивали, так я и то им ничего не сказал, Ч Зеро стукнул се
бя кулаком в грудь. Ч А про тебя им кто-то другой накапал. Кто тебя мог вид
еть?
Ч Ты! Ч Дарин сбежал с крыльца и быстро пошел по тропинке.
Ч Да говорю я тебе! Молчал… Ч Пустышка семенил сбоку, как гуляющая болон
ка.
Ч Отойди, Пустышка, Ч Освальд мотнул головой, словно бык, увидевший кра
сное.
Ч Ты не понимаешь…
Ч Отойди! Ч заорал Дарин. Ч Убью! У меня сейчас настроение кого-нибудь
поджарить, Ч он попытался говорить спокойней.
Ч Только не коров! Дарин, прошу, только не коров. Опять ты…
Слова потонули в порыве налетевшего ветра.
Они взбежали на холм. Ветер, спавший весь вечер, проснулся и принялся за ра
боту. Заскрипели огромные деревья, грозно качая черными ночными кронами
. Тучи осели, стали похожими на грязный слипшийся войлок.
Ч Ладно, я слушаю, Ч Дарин замер, руки безвольно опущены, голова задрана
вверх.
Тучи на небе зашевелились, поползли чернильной манной кашей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20