Владимир Аренев: «Под небом голубым»

Владимир Аренев
Под небом голубым



Владимир АреневПод небом голубым... «По другую сторону дня мы уйдем в этот город, где времени нет» Борис Гребенщиков Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.По вопросам коммерческого использования данного произведения обращайтесь к владельцу авторских прав по следующему адресу:Internet: puziy@faust.kiev.uaТел. (044)-440-54-95Владимир Пузий (АРЕНЕВ), 1999 Часть первая Глава первая ЧЕЛОВЕК. СЕЙЧАС. 1. Человек шел по городу. Был тот редкий час, когда прежние обитатели уже исчезли, а новые еще не появились.Человек спешил.Город менялся.Это происходило исподволь, лишь когда человек отворачивался — только в такие моменты. Казалось, город стесняется человека. А может, это было его любимой тайной — как знать?Идущий уже почти добрался до центра. Он на мгновение остановился, откинул со лба прядь черных, блестящих, как проволока, волос и оглянулся.Дом позади, видимо, так и не успел завершить Преображение. Два нижних этажа темнели, выстроенные из железного дерева и лишенные всяких украшений; угрюмо и недовольно пялилось перед собой единственное окно, бывшее одновременно и дверью — для тех, кто уже ушел. Верхний этаж сверкал в лучах закатного солнца, состоящий из стекла… или пленки… или чего-то, очень похожего на то и другое. Маленькие (с ноготь) голубые кружочки были рассеяны по всей поверхности прозрачного материала в строгом порядке: не слишком густо, но и не совсем редко. Внутри, видная даже отсюда, медленно вращалась карусель без фигурок — словно вентилятор, торчащий из пола. Дом выглядел сейчас наполовину выползшей из шкурки бабочкой.Человек устыдился, что помешал. Это походило на подглядывание в женском туалете.Он отвернулся и посмотрел на небо.Солнце уже наполовину съехало к горизонту.Вздох.Он продолжил свой путь.2. Иногда человеку казалось, что вс„ это происходит с одной-единственной целью: свести его с ума. Если так, замысел потерпел поражение. Хотя когда-то давно он и был близок к исполнению. В самом начале…Сверху упала на мостовую (чередующиеся голубые и оранжевые булыжники с одинаковым — разумеется, непонятным — знаком на каждом), задребезжала, подскакивая, палка. Обыкновенная деревянная палка длиной в человеческий локоть, заостренная с двух концов.Идущий остановился и запрокинул голову вверх.«Кто-то остался.Город никогда не показывает себя в движении: будь то преобразование дома или отвалившаяся во время оного преобразования жердь. Сам по себе город недвижим (до тех пор, пока на него смотришь).И значит, кто-то остался».Улица в этом месте сужалась — стянувшийся в конвульсии кишечник, — и дома нависали над человеком, загораживая собой темнеющее небо. Здесь они были четырех-пяти этажные, с неизменными окно-дверьми: Преображение еще не коснулось этого квартала.Времени почти не осталось.Человек снял с плеча и размотал веревку с закрепленной на конце трехкоготной «кошкой». Представил, откуда могла свалиться жердь, взмахнул рукой, забрасывая «якорь» в окно-проруб — окно без ставней и стекол, пустую дыру в стене. Металл впился в дерево, и человек с затаенным злорадством подергал веревку, чтобы «когти» вошли поглубже. В такие моменты он представлял себе, что «якорь» терзает плоть города, в такие моменты…Он поднялся, помогая себе ногами; подкованные носки сапог глухо выстукивали по бревнам. Потом нырнул во тьму четвертого этажа.Отчасти он рисковал, но лишь отчасти. Человек не считал себя бессмертным /да упасут мертвые боги от такого бессмертия, с которым пришлось столкнуться здесь!/, дело совсем в другом.Он шагнул вбок, чтобы не стоять на свету, и потянулся к поясу. Глотком холодной воды в пустыне прошелестел меч.— Тебе лучше поспешить, — сказал человек, обращаясь к невидимому, но наблюдающему Обитателю. — Когда Преображение захватит этот район, будет уже поздно. А это случится скоро.— Нет, — сказали внизу.Человек пожал плечами и сделал два шага вправо.Впереди была пустота. Эти дома… пол имелся только на нижнем этаже, остальные ограничивались полутораметровым отступом по периметру. И, разумеется, — многочисленные жерди, прикрепленные к стенам под разными углами. Жерди для сна, жерди для завтрака, обеда, ужина, жерди для спаривания, жерди для дружеской беседы. Хотя, естественно, здесь, в квартале бедноты, отсутствовали жерди для азартных игр и жерди для историй.Человек раскрыл пошире глаза и всматривался в темноту помещения. Нужно привыкнуть к мраку и найти упрямца прежде, чем станет слишком поздно.— Послушай, — сказал он Обитателю, — послушай меня внимательно. Я видел многих, поверь. Все были разные, но заканчивали одинаково. Иногда лучший выход кажется худшим. Послушай…— Нет, Строитель. Нет.— Что? — удивленно переспросил человек.Но ответа уже не последовало.Он бросил мимолетный взгляд налево, к окну-двери, и увидел, как на фиолетовом лоскутке неба появилась первая искорка.Кто-то в доме вскрикнул, но этот кто-то находился совсем рядом с человеком, на одном и том же этаже. Только… слева, да — слева! от окна.Он шагнул туда, молясь богам с позабытыми именами, и нанес удар — так бьет разъяренный гремучник. Смерть милосердная.Тихий стон; мягкое тело свалилось, цепляясь безжизненными конечностями-лоскутами за жерди для сна и спаривания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50