Или умрет. Сегодня город впервые помог ему утвердиться в этих мыслях.Человек ждал задания. И готов был как следует постараться, чтобы выбрать нужный рычаг.Он поднялся, потому что жара — могучая приливная волна — потихоньку схлынула, а ему хотелось побродить здесь, оглядеться. Не исключено ведь, что рычаг спрятан в самом саду.Территория, усаженная деревьями, была небольшой. Она всегда оставалась небольшой, словно их растили исключительно для нужд человека. Или даже не растили, а создавали. Или же сад возникал спонтанно, в зависимости от потребностей города. Или… Короче, человек не знал.Шароподобные стволы отстояли друг от друга на пару шагов, хотя (неизвестно почему) создавалось впечатление: будь у них подобная возможность, деревья отодвинулись бы от соседей как можно дальше. Вероятно…Человек оборвал себя. Он не мог позволить себе такую роскошь, как строить предположения. Эдак недолго и башкой двинуться.Солнце почти опустилось. Значит, ждать недолго. Вот здесь расчет прост: раз город начал «дрессировку» недавно, следовательно, то, что нужно сделать/должно произойти, нужно будет сделать/произойдет вскорости. Долго тянуть бессмысленно, так что, вероятнее всего, это затеется после заката.В некоторых случаях город использует логику, близкую к логике человека. Изредка.В саду стемнело. Подул легкий ветерок, качнул ветви деревьев и помчался дальше, чтобы иссякнуть через квартал-другой. «Здесь все недолговечно и преходяще. Только город…» Ночь уставилась на него сотнями сощуренных желтых глаз. Ночь ожидала.«Пора бы».Человек оглянулся и обнаружил новорожденный выход из сада. Возможно, следовало проявить гордость и никуда не идти, но он хотел когда-нибудь вернуться к этим окаянным деревьям и стерильному роднику. И поэтому повиновался.Очередная ровная улица вела вдоль стены — к воротам. Вернее, к Вратам, потому что сооружение подобных размеров следует называть именем собственным. Человек остановился и начал разглядывать гигантские створки, покрытые, словно оспяными пятнами, диковинными символами и силуэтами. В неярком звездном свете они мерцали хладной жизненной силой; они вызвали в человеке подспудный страх, настолько мощный, что в следующее же мгновение тело лихорадочно затряслось. Хотелось бежать прочь, но ноги отказались повиноваться, — так лягушонок замирает, глядя снизу вверх на аккуратного красноклювого аиста, несущего смерть.«Это всего лишь ворота! Которые к тому же способны выпустить меня отсюда. Так какого же черта!..» Разумеется, он лгал себе — и знал сие. Это были не просто ворота. Это были Врата, и они на самом деле могли выпустить человека из города. Но вряд ли стали бы это делать.«/Ты здесь не за этим/ Тогда — за чем?/Вероятно, чтобы открыть Их/» Мысль показалась разумной, но и смехотворной одновременно.«Я никогда не сдвину с места эту громаду — ни одну из створок. Даже если я буду днем и ночью, останавливаясь только для того чтобы поесть и отдохнуть, — даже если я буду непрестанно толкать их, это ни к чему не приведет».Ему казалось, он сходит с ума от величия Врат. Не исключено, что так оно и было.«Довольно! В этом нету ни капли смысла, подобная затея не для меня».Он развернулся, чтобы уйти, но сзади (разумеется) выхода уже не было. Человек был окружен домами с трех сторон, а с четвертой по-прежнему высились и ждали закрытые Врата. Если до сих пор он питал какие-то иллюзии по поводу желания города, то теперь окончательно уверился в самом худшем из своих предположений.«Но я же никогда…/Похоже, приятель, у тебя нету выбора. Хотя бы попытайся. Ну же!/ Нет, все-таки я сумасшедший!» Человек шагнул в тень надвратного козырька и посмотрел по сторонам.Ворот. Старый, скорее всего проржавевший насквозь восьмирычажный ворот, которого он не заметил только потому, что почти не отрывал взгляда от Врат. Человек сглотнул и лишь сейчас понял: все это время он дышал ртом, делая продолжительные паузы между выдохами и вдохами. Впрочем, он и не скрывал от себя, что смертельно напуган.Человек подошел к вороту. Он торчал из каменной кладки, как диковинное око с толстыми ресницами, этот ворот. И был ростом с человека.«Я попытаюсь. Пускай даже знаю наперед: ни черта не получится. Он слишком велик. К тому же, механизм наверняка испортился. И…/Ну так ты попытаешься или будешь оттягивать время и дальше?/» Обхватив один из рычагов руками (ржавчина посыпалась из-под ладоней, как высохшая краска), человек потянул вниз. Потом сильнее. Потом повис на рычаге всем телом.«Я знал, что ничего не получится. Я знал это с самого начала…/С другой стороны. Попробуй/» Человек разжал пальцы и долго, с дотошной тщательностью стирал с них ржавчину. Что, в общем-то, являлось абсолютно бессмысленным занятием, зато немного успокаивало и давало время подумать.С другой стороны рычаг был вздернут повыше, и чтобы достать его, пришлось прислониться к грязному металлу и поднять над головой руки. Человек зацепился и повис, чувствуя, как на голову и за шиворот падают хвоинки сухой грязи.Потом рывком, с клацаньем, похожим на довольный щелчок языком, ворот начал опускаться. Врата вздохнули — А-А-АХХ — и зашевелились.Человек дождался, пока рычаг окажется у самой земли, перехватил следующий и тянул уже его, а потом — еще один, а потом — еще… Он словно впал в лихорадочное состояние: он не мог стоять на месте и ждать, необходимо было двигать этот проклятый ворот, двигать, пока хватает сил — и пока ворот вращается. Но вот точно так же, рывком, механизм остановился, и человек с облечением отошел от него. Он не смотрел на ворот и не смотрел на Врата за спиной, он смотрел на свободную, прямую, как натянутый над бездной канат, улицу, и эта улица манила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50