VadikV


41
Татьяна Устинова: «Больш
ое зло и мелкие пакости»


Татьяна Устинова
Большое зло и мелкие пакости




«Татьяна Устинова. Большое зло и мелкие п
акости»: ЭКСМО; Москва; 2003
ISBN 5-04-010280-1

Аннотация

Министр по делам печати и инфор
мации Потапов решил поехать на вечер бывших выпускников неожиданно для
себя. Просто рано освободился. Он пожалел о своем идиотском порыве сразу,
как только в школе поднялся переполох вокруг его особы. После вечера он в
ышел на школьный двор следом за Марусей Сурковой, у которой когда-то спис
ывал. И тут раздался хлопок, и Маня упала. Потапов подхватил ее из лужи кро
ви и, не слыша криков охранника, повез в Склифосовского. Он был уверен, что
пуля предназначалась ему. Странно, но кто мог знать, что он поедет в школу?
Вот и следователь считает, что покушались именно на Марусю. Только
кому она нужна?


Татьяна УСТИНОВА
БОЛЬШОЕ ЗЛО И МЕЛКИЕ ПАКОСТИ

“Самый верный способ получит
ь ответ Ч это задать вопрос”.
Ирландская поговорка

* * *

Толпа, высыпавшая на школьный двор и разом заполнившая его, была довольн
о многочисленной. Бывшие выпускники еще что-то договаривали друг другу,
курили и хохотали. Жидкий свет уличных фонарей разгонял темноту только с
середины асфальтового пятачка, на котором толпился народ, а за чахлыми к
устиками живой изгороди, которую с маниакальным упорством пыталась выр
астить бессменная “ботаничка”, колыхалась плотная мартовская темень. Ш
кола сверху донизу сияла непривычными для этого часа огнями, но они не ра
згоняли, а уплотняли окружающую тьму.
Можно работать. Никто ничего не заметит.
Пистолет лежал в ладони легко и удобно. Кожа чувствовала привычные шерох
оватости металла, и это было как бы знаком того, что работа будет сделана х
орошо.
Еще секунд сорок. Пусть с крыльца спустятся все, кто там застрял. Чем больш
е народу, тем лучше, удобнее.
У ворот много машин. Это тоже неплохо. Декорации должны быть как можно бол
ее значительными, тогда они отвлекают на себя внимание, и само действие у
же мало кого интересует.
Водитель “Мерседеса”, который был припаркован ближе всех, запустил двиг
атель, очевидно, заметив хозяина.
Значит, осталось совсем немного.
Раз. Два. Три…
Ч Ну что? Ты уезжаешь или остаешься?
Ч Как остаешься? А что, кто-нибудь остается?
Ч Ну конечно! Только что договаривались в бар пойти, посидеть еще немног
о. Время-то…
Ч Ребята, ну что мы решили?
Ч Дин, ты с нами или уезжаешь?
Ч Я даже не знаю, я домой собиралась…
Ч Вовка, а ты?
Ч А Димка Лазаренко где?.. Он тоже вроде собирался!
…шесть, семь, восемь…
До десяти.
Помешал резкий, неучтенный в плане операции звук.
За спиной затормозила машина, хлопнула дверь, и пришлось оглянуться, что
бы посмотреть, что происходит.
Широкозадая и кургузая “Тойота” остановилась прямо посреди проезжей ч
асти. Пассажирская дверь распахнулась, из нее деловито выбирался мальчи
шка. Кто-то руководил им с водительской стороны, из-за машины не было видн
о, кто именно.
Ч Федор, не беги через дорогу! Сначала посмотри! Не спеши, ты слышишь меня
или нет?!
Ч Да я ее уже вижу!
Ч Где?
Ч Вон она! Мама! Ма-ам!
Ч Федор, я здесь!
Так. Этого не должно быть. Никаких детей тут быть не должно. Сейчас он побе
жит, и вся работа сорвется, а второго такого случая может не представитьс
я.
Сейчас.
Пистолет как будто потяжелел в руке. И стал очень горячим.
Ч Так что, ребята? Кто куда идет?
Ч Да мы вот собираемся…
Ч Дмитрий Юрьевич, спасибо вам большое за то, что вы нашли время…
Выстрел был почти неслышен Ч резкий хлопок, и только. Расчет был правиль
ный. Никто ничего не понял. И все-таки в последний момент помешал этот чер
тов мальчишка. Рука дрогнула, не подчиняясь.
Ч Ма-ам!
Толпа внезапно как-то странно шарахнулась, подалась куда-то, и в ее сердц
евине начал закручиваться вопль. И в этот вопль, как в центр смерча, стало
затягивать все Ч смех, говор, урчание двигателей, припадочные моргания
фонаря на столбе… И от “Мерседеса” уже кто-то бежал, на ходу доставая пист
олет, и вопль перерос в визг, и люди бросились врассыпную, как при бомбежке
.
Только одна скрюченная фигура осталась на освещенном асфальтовом пята
чке.
Вокруг нее растекалась черная лужа, и ей некуда и незачем было бежать.


* * *

Коридор все сужался, и стены наваливались, мешая дышать. Пыльная и сухая т
руба, по которой скользила рука, становилась все горячее, и страшно было, ч
то в темноте рука может наткнуться на что-то еще, кроме этой трубы, но нево
зможно было убрать руку, оторваться от горячей металлической твердости.
Тогда не осталось бы ничего, что пока еще сдерживало панику, скрученную в
тугую и колкую спираль где-то ниже горла. Если дать ей развернуться, она в
ыхлестнет наружу, ударит, проткнет насквозь, и тогда Ч все. Конец.
Нужно дойти. Осталось совсем немного. Нет. Это вранье. Никто не знает, мног
о ли еще осталось, но выхода нет, все равно нужно дойти.
А если уже некуда идти? А если стены надвинутся так, что придется ползти, з
адевая черепом за каменный потолок, а потом уже будет не выбраться? И конч
ится воздух, и жаркая темнота вползет в голову, в легкие и пожрет то прохла
дное и свободное, что там еще осталось?! А осталось там совсем немного. Воз
вращаться нельзя. И нельзя посмотреть назад.
Пот тек по лбу, скатывался за воротник и противно высыхал за ухом.
Нет. Не дойти. Стены все ближе, воздуха все меньше, труба все горячей, волос
ы скользят по близкому душному потолку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17