Зря она изображала перед Алиной наплевательское лихое равнодушие.
Да, да, прошло много лет. Да, их больше ничего не связывает. Да и тогда, навер
ное, их тоже почти ничего не связывало, кроме Димочкиного непонятного же
лания заиметь Марусю в качестве боевого трофея и ее обморочной в него вл
юбленности.
Все правильно.
Только все равно она потащилась на этот вечер, чтобы посмотреть на него. П
росто посмотреть. Вспомнить мужчину, с которым когда-то ей было так… необ
ыкновенно. Нет, наверное, не самого мужчину Ч что там его вспом
инать! Ч а то состояние души, которое она пережила с ним и больше не переж
ивала никогда.
О, это было потрясающее, раз и навсегда изменившее всю ее жизнь и переверн
увшее душу состояние. Господи, сколько всего намешано было в том, что в кни
жках и фильмах называлось затасканным словом “любовь”. До Димочки Марус
я тоже с легкостью произносила это слово, не придавая никакого значения
его смыслу. То есть, как и во все на свете, она вкладывала в это слово вполне
обычный житейский смысл и не знала, не ведала, глупая, самоуверенная девч
онка, в каком огне ей предстоит сгореть!
Поэтому Маруся вертелась в середине своего ряда, закрытая чьей-то могуч
ей спиной, пытаясь определить, приехал Димочка или не приехал, так что, в к
онце концов, какая-то бывшая выпускница, сидевшая слева, больно ткнула ее
локтем в бок.
Ч Спокойно нельзя посидеть? Ч прошипела она. Ч Слушать невозможно!
Слушать было, собственно, и нечего, но Маруся покорно притихла.
Слово предоставили Дмитрию Потапову, который оказался все-таки Юрьевич
ем, а не Ивановичем. Он быстро произнес какую-то довольно дружелюбную и св
язную ахинею, удивив Марусю, считавшую, что все как один государственные
деятели его уровня косноязычны от природы. Однако Потапов со своей корот
кой речью справился просто блестяще. В нужных местах зал похохотал, пото
м грустно и сентиментально притих, а потом, как положено, разразился “бур
ными и продолжительными”.
Маруся тоже похлопала.
Молодец Потапов. В люди выбился, говорит хорошо, выглядит приятно. Брюхо н
е отрастил, волосы не все растерял, научился носить костюмы и галстуки, ох
ранника за плечом совершенно не замечает, как будто его там и нет, и на рит
уальные танцы вокруг себя начальников рангом пониже, кажется, не слишком
обращает внимание.
Хорошо бы с ним поговорить, все-таки много лет подряд он списывал у нее ли
тературу, а она у него Ч алгебру и английский. Английский Потапову давал
ся так легко, как никому из их класса, а Марусе в самых кошмарных снах до си
х пор снились эти проклятые времена “паст перфект” и “герундий”.
Впрочем, что зря мечтать. Вряд ли ей дадут с ним поговорить. Как только кон
чится действо и начнется застолье, кто-нибудь из местного начальства по
д ручку утащит его в “отдельный кабинет”, или он сам удалится в “Мерседес
”, который Маруся видела у школьного крыльца, со скучающим, несколько уто
мленным, но вполне благожелательным видом, как и положено начальнику его
уровня, посетившему такое ничтожное мероприятие, чтобы отдать дань милы
м детским воспоминаниям.
А жаль. Маруся могла бы попроситься к нему на работу.
Ей вдруг стало так неловко, что она покраснела и оглянулась на сердитую с
оседку слева Ч не услыхала ли она как-нибудь крамольных Марусиных мысл
ей.
Что это пришло ей в голову! Наверное, не только директрисе, но и ей, Марусе, п
ридется на ночь тяпнуть чего-нибудь успокоительного! Что за ерунда! К Пот
апову теперь нельзя даже просто подойти, не говоря уж о том, чтобы просить
об одолжении! Случайно получилось так, что когда-то они были знакомы, и те
перь она вполне может похвастаться в компании, что лично знает “самого П
отапова”, но “сам Потапов” нынче вряд ли захочет даже плюнуть в ее сторон
у!..
И все-таки жаль. Вдруг это был бы ее шанс?
Маруся Суркова всегда старалась использовать все возможности до конца.
Ради Федора и его спокойной жизни она готова была не только кинуться в но
ги ставшему совсем чужим и взрослым бывшему однокласснику Потапову, она
могла бы землю копать. Или бревна таскать. Да все что угодно.
А на работе у Маруси все было… не слишком хорошо, и это напрямую угрожало б
лагополучию Федора и ее собственному. Вспомнив об этом, она внезапно пер
естала слышать и видеть, и ей стало все равно, приехал Димочка Лазаренко и
ли нет.
Она не может потерять работу. Они не выживут, если она потеряет работу. Даж
е двух месяцев без работы она не протянет.
А начальник, между прочим, с каждым днем становился все холоднее и холодн
ее, и как-то странно морщился в ее присутствии, и что-то все отворачивался,
и распоряжения отдавал напряженным высоким голосом, что Ч Маруся знала
Ч являлось признаком высшей степени недовольства.
Она очень старалась. Она работала быстро и безупречно. Она выполняла его
указания еще до того, как он договаривал их до конца. Она не обращала внима
ния на его хамство, раздражительность и перепады настроения. Она изо все
х сил пыталась облегчить и организовать его работу как-нибудь так, чтобы
эта работа хоть как-то делалась, поскольку он сам, личность высокого твор
ческого полета, считал, что работать вовсе не должен, что он исключительн
о хорош уж тем, что просто существует на свете Ч в этой должности, в этом к
абинете, среди богатой мебели, в окружении евроотремонтированных стен, и
зящных настольных безделушек, которые ему привозили со всего мира, среди
люстр, искусственных и живых цветов, глухих дорогих ковров Ч всего этог
о нового блеска, появившегося так недавно и моментально вытеснившего из
высоких кабинетов былую начальственную канцелярщину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17