Родной город представлялся е
му огромным, разоренным, заброшенным чердаком, на котором давно нельзя н
айти ничего интересного.
Серое небо, с нездоровым желтоватым отливом у горизонта, серые дома. Мокр
ый липкий туман, превращающий утро в сумерки. Самодовольная ухмылка свин
ьи на двери мясной лавки. Бледные тушки молочных поросят, розовые с белым
и прослойками жира окорока.
Он вскочил в трамвай, проехал несколько остановок и вышел у ворот старин
ного лютеранского кладбища. Немного подумав, перебежал на другую сторон
у, в маленькой кондитерской на углу купил плитку молочного шоколада, кар
тонный пакет жидкого йогурта. Рядом с лавкой был табачный автомат. Он опу
стил в щель свою последнюю марку и несколько пфеннигов, вытащил из никел
ированной пасти автомата пачку сигарет и вернулся к кладбищенским воро
там.
Мокрый гравий шуршал под ногами. Каркали вороны. Вокруг не было ни души. Он
прошел насквозь почти все кладбище, остановился у мраморной фигуры пухл
ого ангела. Белый мрамор местами позеленел от времени, нос был отбит, но в
целом фигура сохранилась, хотя стояла здесь уже двести лет. Низенькая чу
гунная оградка отделяла квадратный участок земли, принадлежащий семье
Майнхофф. Последним в списке похороненных значилось имя Фрица фон Майнх
оффа, 1900-1970.
Карл сел на мокрую скамейку, развернул шоколад, откусил, запил приторным
клубничным йогуртом из пакета. Съел всю плитку, закурил дешевую сигарету
.
Дедушка Фриц был сумасшедший. Так говорили соседские дети, и Карл колоти
л их за это. Дедушка Фриц страдал душевной болезнью. Так говорили родител
и, и Карл презирал их за это.
Отпрыск разорившегося аристократического семейства, Фриц фон Майнхофф
избрал военную карьеру. Во время Второй мировой войны служил в абвере. В с
орок четвертом его завербовал русский разведчик, работавший в Берлине. В
сорок пятом он оказался в советской зоне оккупации. Был тяжело контужен,
чуть не погиб.
Дедушка никогда не рассказывал ни о работе в абвере, ни о вербовке и работ
е на русских. Он избегал разговоров о собственном прошлом, злился, упрямо
мотал маленькой лысой головой.
Ц Моей главной задачей было выжить. Я делал все, чтобы уцелеть в этой пош
лой бюргерской бойне. Слишком дорого стоит моя кровь.
И это все. Ни слова больше. Зато об истории баронского рода фон Майнхофф он
мог рассказывать часами. Кроме маленького Карла, никто его не слушал.
Ц Ты фон Майнхофф. Ты последний мужчина из великого рода баронов фон Май
нхофф. Твои предки были рыцарями, крестоносцами, триумфаторами. Ты Ц пот
омок великого Зикфрида.
Глуховатый, монотонный голос дедушки Фрица звучал в ушах волшебной таин
ственной музыкой. Маленький Карл слушал, листал толстые альбомы со стары
ми семейными фотографиями, высунув кончик языка, старательно срисовыва
л цветными карандашами ветвистое родословное древо.
Дедушка Фриц жил в долгом, беспощадном конфликте с единственным сыном Гу
стафом, отцом Карла. Когда Густаф, закончив среднюю школу, пошел работать
в мясную лавку, Фриц стал презирать его, общался с сыном только через поср
едничество жены, тихой улыбчивой Гертруды.
Густаф женился на веснушчатой пухленькой девушке Марте, отрастил ранне
е брюшко, завел собственную лавку. Бабушка Гертруда умерла, когда Карлу и
сполнилось четыре года.
Фриц не разговаривал с сыном, хотя жил с ним под одной крышей и на его день
ги. Густаф и Марта смиренно терпели старика. Он был хоть мрачный и неблаго
дарный, но тихий, к тому же почти полностью освобождал их от хлопот с мален
ьким Карлом, справлялся не хуже заправской няньки. Это было очень кстати.
Супруги Майнхофф работали в лавке с утра до ночи, на ребенка не оставалос
ь ни сил, ни времени.
Маленький Карл жадно впитывал все, что говорил дедушка. Родителей он вид
ел только вечерами, и они молчали, уставившись в телевизор. Никто, кроме де
душки, не умел рассказывать интересные истории. Карлу было приятно слуша
ть о том, что он Ц особенный мальчик, не как все. Чем старше он становился, т
ем глубже верил в свою исключительность.
Родителям не приходило в голову прислушаться к речам старика, обратить в
нимание, что он там бормочет ребенку. Наверное, сказки рассказывает. Они н
е могли представить, что именно эти сказки стали для ребенка единственно
й реальностью.
Про дедушку давно знали, что у него не все в порядке с головой, но Густаф и М
арта не придавали душевной болезни никакого значения. Смирный, неопасны
й ну и ладно. А странности бывают у всех. Только когда он попытался ночью п
оджечь лавку, они опомнились и отправили дедушку Фрица в лечебницу.
Карлу было десять лет. Он навещал дедушку каждую субботу, сидел на стуле у
высокой койки в маленькой палате с зарешеченным окном. Соседи по палате
кричали, бормотали. Лохматый старик на соседней койке сосал младенческу
ю пустышку, которая висела у него на шее на голубой ленточке. Когда соска в
ыпадала изо рта, он корчил обиженную гримасу и разражался ревом, словно о
громный, сморщенный, чудовищный младенец.
У дедушки Фрица, как у всех в этой палате, под кроватью стояло резиновое су
дно. От запаха хлорки у Карла противно першило в горле и слезы наворачива
лись на глаза.
Ц У тебя голубая кровь, Карл. Ты не гляди, что из разбитой коленки течет кр
асная. Ты прижги рану и погляди на фамильный герб, Ц говорил дедушка Фриц
. Мир рушится потому, что в этом веке им управляют плебеи. Адольф Шикльгруб
ер был сыном грязной батрачки и мелкого таможенного офицеришки, который
сам являлся незаконнорожденным, к тому же приходился Кларе, матери этого
недоноска, родным дядей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22