VadikV


ХЕРУВИМ

Полина ДАШКОВА




Анонс

Если двум разным людям суждено носить одно лицо, если сладкая жизнь отз
ывается болью прежних грехов, если на имя нерожденного откликается рожд
енный дважды, если одни жаждут мести, другие - справедливости, а третьи - ис
тины, то нет конца загадочным преступлениям, и круговорот таинственных с
обытий неумолимо ведет то ли к гибели, то ли к прозрению.

Глава 1

Вспыхнул белый огонь, но звука не было. Снайпер навинтил глушитель и пал
ил без передышки, наверное, устал, озверел или просто сошел с ума. Он палил
в одну точку. Белые сполохи вытягивались в длинные дрожащие тире и плыли
медленно, слишком медленно для стрельбы, так бывает только во сне. Следов
ало проснуться сию минуту, снайпер хоть и сошел с ума, но находился где-то
близко.
Сергей попытался продраться сквозь толщу сна, принялся считать огненн
ые тире и, досчитав до семи, понял, что глаза его давно открыты, нет никаких
выстрелов, никакого снайпера, есть просто ряд ледяных ровных огней, безо
пасных и бессмысленных.
Он не чувствовал ни рук, ни ног, у него как будто вообще больше не было тел
а. Наверное, оно осталось лежать у подножия лысой горы, на окраине села, и е
го до скелета обглодали одичавшие собаки, которые с начала войны срывали
сь с цепей у брошенных и сожженных домов, сбивались в стаи, нападали на жив
ых и мертвых.
Майор Логинов умер, других вариантов нет и быть не может. Он погиб, и его б
ессмертная душа движется теперь по узкому длинному туннелю, летит, как п
уля внутри ружейного ствола, но только в тысячу раз медленней. Благодать,
когда нет никакого тела, ничего не болит, не жжет, не ноет, не чешется. Вот он
о, оказывается, как хорошо, тихо и совсем не страшно.
Тишина между тем трескалась на куски, и Сергей стал различать мерный ре
зиновый шорох. Звук этот был связан с движением по туннелю, потом к нему пр
ибавилось далекое невнятное бормотание. Звуки проступали, словно рисун
ок на переводной картинке. Над головой проплыло еще два длинных ярких ти
ре, и Сергей услышал сладкие ангельские голоса, мужской и женский.
- Держи его пока на глюкозе, следи за давлением и за сердцем, - произнес бод
рый баритон с легким кавказским акцентом, - через пару ;часов отойдет нарк
оз, дай обезболивающее. Все, Катюша, я пошел обедать. Вечером зайду к нему.

- Я поняла, Гамлет Рубенович, - отозвалось звонкое деловитое сопрано.
- "Поняла-поняла", - проворчал баритон, удаляясь, - смотри, чтобы ему швы как с
ледует обрабатывали и чтобы пролежней не было. Я не каждый день совершаю
такие чудеса. Интракортикальная трансплантация - это тебе не вывих вправ
ить.
- Не волнуйтесь, Гамлет Рубенович, все будет нормально!
Длинные лампы продолжали медленно плыть над головой. Потом появилось ю
ное круглое лицо с голубыми глазами, желтой челкой и мелкими веснушками.

- Привет, - сказала девушка и улыбнулась, - как чувствуем себя?
- Ноги... - выдохнул он.
- Не выдумывай, тебе еще не больно, - девушка покачала головой и сделала ст
рогое лицо.
- Нет, - согласился он, - не больно.
- Тогда в чем дело?
- Они есть?
- А как же! - Опять улыбка, во весь рот, мелкие ярко-белые зубки. - Интракортик
альная трансплантация, по методике доктора Аванесова.
Звучало неясно, но красиво и убедительно.
До него вдруг дошло, что он и правда жив. Он глубоко, жадно втянул ноздрям
и воздух, Пахло марганцовкой и туалетным мылом. Все было странно и ново, да
же собственное дыхание. Тело обретало вес, набухало тяжестью, и где-то в са
мой глубине, в костном мозге, пробуждалась боль, весело потрескивала, пус
кала острые искры, играла, дразнила, прикидывалась несерьезной, слабеньк
ой и вполне терпимой.
Он знал наизусть все ее фокусы. Боль жила в ногах, доползала до середины
туловища и слабела. Дальше начиналась для нее чужая территория. Дальше в
се в нем было цело.
Каталка остановилась. Белый коридор кончился ярко освещенным тупиком.

Глаза устали от света, веки отяжелели, потолок качнулся и поплыл вверх. С
ергей услышал новые голоса уже издали, хотя понимал, что говорят совсем б
лизко, и чувствовал, как его перекладывают с каталки на койку. Он попыталс
я шевельнуться, поднять руку, но тело все еще не слушалось.
- Да не дергайся ты, мне надо капельницу поставить, - произнес знакомый же
нский голос у самого уха, - ты в госпитале, в реанимации.
- Что со мной было?
- Что было, то прошло. Теперь все нормально.
- Расскажи, - попросил он, едва ворочая языком, - как я сюда попал? Что за госп
италь?
- Ну ладно. - Она присела на стул рядом с койкой. - Разговаривать тебе пока н
ельзя, но слушать можно. Я буду говорить, а ты постарайся заснуть.
Хорошо?
Он прикрыл глаза, соглашаясь.
- Ты был в коме, перенес тяжелую операцию. Самое страшное позади. Ты долже
н радоваться, как младенец. Тебя собрали по частям, тебя, можно сказать, со
стенок соскребли. О том, что удастся сохранить тебе ноги, речи вообще снач
ала не шло. Некоторые сомневались, сумеешь ли ты выйти из комы. Кстати, ты о
чень странно в нее ушел. Тебя уже готовили к ампутации, а ты шлеп - и отключи
лся, гуд бай, ребята. Конечно, в таком состоянии нельзя было оперировать. У
строили консилиум. И тут явился его величество доктор Аванесов.
Он явился из отпуска, веселый, загорелый, осмотрел тебя и говорит: зачем
резать? Новые ведь не вырастут. Знаешь, каким образом ты выразил свое согл
асие с Гамлетом Рубеновичем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24