Он не просто зарабатывал на информации, он священнодействовал. И вместе с тем Уолтера не покидало какое-то зудящее стремление доказать отцу, что и он кое-что понимает. Пусть просто как газетчик. Но понимает. И может быть, не хуже отца.Он посмотрел на Гуннара. Интересно, что это за история, которая заставила Гунни выползти из Драйвэлла? И что за чушь он несет?— Так где же твоя знакомая?Через минуту Гуннар вернулся с Луизой.— Уолтер Брюгге, — сказал Гуннар, — а это Луиза Феликс. Луиза, Уолтер выслушает нас. В конце концов, он газетчик, сын газетчика, и еще неизвестно, кто кому оказывает большую услугу. Он — нам или мы — ему.— Садитесь, пожалуйста, в кресло, — сказал Уолтер Брюгге.— Если вы разрешите, я включу магнитофон. Хотя я и сам надеюсь не пропустить ничего. Мой друг Гуннар так ловко возбудил мое любопытство, что оно переполняет меня.— Спасибо, — сказала Луиза. Кто знает, а вдруг… Крохотная надежда впорхнула в кабинет сотрудника газеты «Шервуд Икзэминер». Один шанс из миллиарда. И все же…— Мы ждем вас, мисс Феликс.Она начала рассказывать. Уолтер Брюгге заметил, что она посмотрела на пачку сигарет на столе, протянул ей одну и щелкнул тяжелой настольной зажигалкой.Когда она кончила, он покачал головой и хмыкнул.— Позвольте и мне рассказать вам то, что произошло со мной несколько дней назад, — сказал он. — Пришел в редакцию человек, вполне респектабельный и солидный, и говорит, что хотел бы предложить нам необыкновенный материал. Дело в том, что он принимает по своему телевизору передачи с неведомой планеты. Передачи очень интересные. Живут там люди трех с половиной метров роста, двухголовые и трехногие. Передачи, говорит, очень четкие, прекрасно все видно. Простите, говорю я, а кто-нибудь еще видел передачи по вашему телевизору? Да нет, говорит посетитель, я человек одинокий, и мне как-то и в голову не приходило приглашать кого-нибудь к себе смотреть телевизор. И тут он так подозрительно посмотрел на меня и говорит: а вы что, не верите мне? Поверьте, я не обманываю вас. Я пожал плечами и объяснил ему, что дело вовсе не в моей вере или неверии. Чем необычнее история, тем безупречнее должны быть доказательства. Пожалуйста, пригласите меня на ваши передачи или, на худой конец, сделайте несколько фото с экрана. Это не так трудно. Ах, так, вспыхнул посетитель, вы мне не верите, тем хуже для вас. И ушел.— Вы хотите сказать, — вздохнула Луиза, — что мы должны представить доказательства…— Увы, это так, мисс Феликс. Вы ведь сами говорите, что даже в клинике не осталось истории болезни… вашего знакомого. Поймите, я был бы счастлив, если бы наша газета опубликовала такой сенсационный материал. Но то, что сказал вам я, скажет любой редактор.— Ну что ж, простите, — пробормотала Луиза. Теория вероятности — суровая штука. Один шанс из миллиарда оставался одним шансом. Не более того. ГЛАВА 25 Полковник Ратмэн лежал на диване и курил. Что же все-таки произошло? Ну хорошо, дело Карсона и вся эта история с исками его не касались. Допустим. Допустим, что он, старый дурак, нарушил этику Конторы и влез не в свое дело. Что делает в таком случае начальство? Дает недвусмысленно понять, что каждый должен пастись в своем загончике. Но дать приказ ликвидировать высокопоставленного сотрудника, человека, отдавшего Агентству четверть века, и к тому же принять меры, чтобы тут же избавиться и от палача, — это не укладывалось в сознании. На это никто не дал бы санкцию. В конце концов, он сам не наивное дитя и не раз видел белоснежные одеяния Агентства, в которых оно любило покрасоваться перед публикой, в крови и грязи. И не только видел. Но и пачкал их в свое время, и отмывать помогал. Но так не делают. Не таков его проступок. А это могло значить только одно. Во всей истории с исками генерал Иджер был замешан лично. И был так же заинтересован сохранить ее в тайне от всего Агентства, как он — разобраться в ней.Вот тебе и тонкий ценитель гения Моцарта… О господи, кто бы мог подумать, что этот томный человечек, любящий устало массировать себе переносицу, спокойно прикажет взорвать машину своего сотрудника… Что-то было в этом глубоко несуразное. И означать могло только одно: он столкнулся с айсбергом. Он, Густав Ратмэн, видел то, что было на поверхности. Генерал Иджер видел девять десятых айсберга, погруженных в воду. И эти девять десятых были для него необыкновенно важны.Из-за них дьявольская катапульта выкинула Ратмэна из привычной жизни, превратила из немолодого солидного сотрудника Агентства в беглеца, прячущегося от всего света…Но что делать, что делать? Теперь, после того как во взорванной машине они не нашли его трупа, он стал им вдвойне опасен. Нет, никаких попыток связаться с кем-нибудь из сотрудников Конторы предпринимать нельзя. Это было бы самоубийством. Сидеть тихонько и ждать. А потом подумать, как и где организовать новую жизнь. Счастье, что последние полгода он не видел Хиджер, и кто бы за ним ни следил, никто ничего знать о ней не мог.— Густав, кофе готов, — позвала с кухни Хиджер, и он встал с дивана.Она смотрела на него все еще недоверчиво и изумленно. Никак, наверное, бедняжка не могла опомниться. То полгода человек не звонил, то живет у нее. Не просто живет, а носа на улицу не кажет.— Спасибо, Хидди, чудный кофе. Воистину, никогда не знаешь, где найдешь и где потеряешь.— Это правда, Густав? — очень серьезно и торжественно спросила Хиджер.Правда? Бежать бы отсюда без оглядки, подумал Ратмэн.— Ты обижаешь меня, Хидди. Как ты можешь спрашивать такую вещь?— Спасибо, Густав, — сказала Хиджер и отвернулась, потому что на глазах у нее появились слезы и она не хотела, чтобы он их видел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90