Он заметался и, работая всеми четырьмя лапами и мощным хвостом, начал пробиваться вперед, к Брому и заваленному выходу.
— Дорогу, распустили нюни! А ну пропустите!
Толкаясь, Кейла пробивался сквозь забитый рабами душный туннель, пока не почувствовал под лапами пиратские лохмотья Брома.
— В чем дело, Бром?
— Я уверен, мы почти у цели, но выход обвалился!
Кейла оттолкнул его назад, в толпу вопящих рабов:
— С дороги, дайте мне место. Я вас отсюда вызволю!
Отчаяние удесятерило силы Кейлы, и все его четыре лапы заработали, как ветряные мельницы. Он разгребал, копал, грыз, долбил и раскидывал землю; на стоящих сзади обрушился целый град комьев и песка. Послышались вопли возмущения. Это еще сильнее подхлестнуло Кейлу:
— Эге-е-е-е-ей! Сейчас вам Кейла покажет, как нужно копать! Вот так! И так! Ого-го-го-го-го-го!
Из носа Кейлы хлынула кровь: он ударился о большой камень. Кейла лег на него и, натужно покрякивая, стал яростно копать дальше; он пробивался вперед и разгребал песок, пока его голова вдруг не высунулась из ямы на берегу, между скал. Выбравшись из подкопа, Кейла выплюнул изо рта землю и утер лапой нос. Дрожа от восторга, он тихонько засмеялся:
— Ха-ха, видите, что можно сделать, если очень захотеть!
Из туннеля выскочил Бром, сбросил свой пиратский наряд и принялся обнимать друга:
— Кейла, разбойник, ты нас освободил!
Затем настала очередь Брома действовать благоразумно. Помогая рабам выбраться из подкопа, он стал наставлять Кейлу:
— Время упущено, скоро взойдет солнце. Я побегу в лагерь за помощью.
Встала заря, и серое небо начало розоветь; волны отлива тихо плескали о берег. Для хорька Синешкура, стоявшего в карауле на стене Маршанка, это было любимое время суток. Большую часть ночи он продремал и теперь от души потянулся в предвкушении завтрака, а затем сна до полудня. Вскоре ему пришла смена — это был тоже хорек, звали его Ломозуб.
Синешкур с довольным видом передал ему копье часового:
— Ну и жаркий же, видать, денек будет, братишка! Тебе тут попотеть придется.
Ломозуб взял протянутое копье и тяжело оперся на него.
— Да уж, правда твоя, Синешкур. Ну где, скажи, справедливость — я тут весь день маяться буду, а эти лодыри рабы — полеживать в загоне да брюхо чесать.
— Хо-хо, насчет рабов не бери в голову! — Синешкур начал спускаться по лестнице со стены. — Они все в темнице сидят. До вечера половина передохнет!
Обгоняя Синешкура, Ломозуб бросился вниз по лестнице:
— Как — рабы в темнице? Я там никого не видел, а я туда каждое утро заглядываю, когда мимо иду!
Синешкур грохнулся на голову Ломозубу. Пересчитав боками ступеньки, оба хорька рухнули на землю, вскочили и бросились к яме. Синешкур ошеломленно разинул пасть:
— Н-но… ведь ночью они еще здесь были. Своими глазами видел, как они туда спускались. Их туда двое наших посадили…
Ломозуб его не слушал. Он во всю прыть бросился к дому, вопя что есть мочи:
— Побег! Рабы сбежали!
Во двор выскочил Бадранг; он споткнулся о тело Гуррада, поспешно поднялся и злобно пнул труп лапой:
— Рабы сбежали? Сколько? Откуда?
— Из подземной темницы, Властитель!
— Из темницы? А кто их туда посадил?
— Не знаю. Ночью в карауле стоял Синешкур…
Но Бадранг его не слушал. Он метался по крепостному двору, крича:
— Хиск! Блохолов! Соберите всех. Живо!
Полусонные куницы, хорьки и крысы высыпали во двор, одеваясь на ходу и волоча за собой оружие. Разъяренный Бадранг подгонял их:
— Недоделки, слизняки поганые! Может, мы еще успеем их поймать. Пошевеливайтесь!
Бадранг вернулся к трупу Гуррада. По-видимому, Клоггу посчастливилось выжить на этот раз. И не стоит ему давать лишний повод для насмешек. Схватив за шиворот пробегавшую мимо крысу, Бадранг проворчал:
— Эй, Травощип, возьми вот это и иди за мной.
Волоча неуклюже обвисший в его лапах труп, Травощип засеменил за Бадрангом.
Взбешенный главарь сдвинул решетку подземной темницы. Упав на живот, он опустил голову в яму и сразу же увидел подкоп.
— Слушай, Травощип, оставь здесь труп и спустись в яму. Видишь дыру в стене? Залезь в нее и посмотри, куда она ведет. Когда найдешь выход, вернись и доложи мне.
Прежде чем вернуться к своей шайке, Бадранг проследил, как несчастный Травощип забирается в туннель. Когда крыса исчезла из виду, Бадранг сбросил в яму труп Гуррада и, приподняв решетку, закрыл ее.
В то утро Трамун Клогг, которому не терпелось узнать, удалось ли задуманное им убийство Бадранга, проснулся раньше всех. Когда Хныкса и Боггс доложили о том, что нашли труп отравленного Маслозада, Клогг понял, что покушение провалилось. От мертвеца поспешили избавиться, сбросив его в море. Клогг приказал своей команде вооружиться и быть наготове на случай, если явится Бадранг, желая отомстить за покушение на его жизнь.
Лис Крестозуб бросил быстрый взгляд на открытые ворота Маршанка:
— Ну, готовься, кэп. Вон Бадранг чапает — видать, быть беде!
Трамун бдительно следил, как Бадранг со своей шайкой выходит на берег. Но вот до его чутких ушей донеслись команды Хиска и Блохолова:
— Живей, раззявы! Пошевеливайтесь, Властитель Бадранг требует, чтобы мы вернули всех рабов до единого!
— Если не поймаете беглецов, сами вместо них работать будете. Так что шевелись!
Клогг вложил палаш в ножны и задумчиво пожевал одну из косичек своей бороды; в его изобретательном мозгу родилась идея. Он скомандовал:
— Эй, братва, клинки в ножны — и живо за мной!
Придав своей злодейской физиономии озабоченное выражение, он подбежал к Бадрангу, крича:
— Привет, кореш! В чем дело?
Бадранг остановился и смерил Клогга подозрительным взглядом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77