Джош и Дэймон строили планы — один безумней другого. Брат Дэймона, по слухам, еще жив. Они проберутся на какой-нибудь челнок, заставят экипаж отвезти их на Нижнюю, высадятся и спрячутся в чаще. Была и другая идея, столь же дикая: угнать челнок из-под носа у солдат, собравшихся лететь на планету. Разработка планов помогала им убить время и давала пищу для ума, а главное — надежду. Больше от этих планов не было никакого толку.
Третий вариант казался более реалистичным. Через ворота пробраться в очищенные секции, туда, где военизированная полиция, двери, снабженные сигнальными устройствами, контрольно-пропускные пункты на каждом перекрестке, где благодаря стараниям Мэллори шагу не ступишь без карточки, — и попытать счастья. Нет. «Слишком много человеки-ружья, — предупредил Синезуб. — Холодные глаза они».
Вот уж действительно — холодные.
Здесь у Дэймона и Джоша был рынок. И заведение Нго.
Джош приблизился к бару не по туннелям эксплуатационной зоны, что тянулись за внутренней стеной дока и почти доходили до черного хода в бар, а вдоль девятого яруса зеленой. Черным ходом пользовались в исключительных случаях, поскольку Нго терпеть не мог, когда кто-нибудь из его знакомых без крайней нужды входил в главный зал не через парадную дверь, а через заднюю, тревожа станционный комп. Здесь процветала запрещенная торговля, а посему власти держали это заведение под надзором, выделяя его из двух десятков баров и прочих злачных мест, которые тянулись вдоль стены зеленого дока и по сквозному коридору, — мест, в которых прежде бывало полным-полно купцов. Довершались эти ряды ночлежек, видеотеатров, комнат отдыха и ресторанов, как ни странно, молельней. Некоторые из ночлежек выгорели изнутри, зато большинство баров и ресторанов действовало, не давая населению вымереть от голода. Продовольствие частью поступало со станционных складов (власти не хотели возиться с распределением пайков), частью — с черного рынка.
Возле парадной двери, всегда широко открытой, Джош огляделся, не замедляя шага, — словно и не думал высматривать филеров, а просто выбирал, в какой бар зайти.
И тут в глаза ему бросилось знакомое лицо — да так внезапно, что дух перехватило. Он резко отвернулся, но тут же снова взглянул на заведение «Маскари». Стоявший у дверей высокий человек сорвался с места и скрылся внутри.
У Джоша потемнело в глазах, затем в памяти сверкнула вспышка — такая яркая, что он пошатнулся и начисто забыл об осторожности. Он повернулся, как автомат, и на негнущихся ногах двинулся в бар Нго — навстречу тусклому сиянию, оглушительной музыке, запахам спиртного и давно не мытых человеческих тел.
Старик сам обслуживал посетителей. Джош шагнул к стойке и попросил бутылку. Нго поставил ее перед ним, не требуя карточки. Расчет произойдет потом, в отдельном кабинете. Заметив, как дрожит рука Джоша, тянущаяся к бутылке, Нго перехватил ее возле кисти.
— Неприятности?
— Близко к тому, — солгал Джош (а может, и не солгал). — Трудности с одной компанией… Ничего официального. Все в порядке, я отмазался и не притащил хвоста.
— Уверен?
— Абсолютно. Нервы. Это всего лишь нервы. — Сжав в руке горлышко бутылки, Джош побрел в противоположный конец зала и у двери в кухню огляделся — удостовериться, что для посетителей его уход остался незамеченным.
Сердце все еще прыгало в груди. «Наверное, то был мациановец, — подумал он. — Следил за кем-нибудь из клиентов Нго. Нет. Это всего лишь твое воображение. Ни к чему Мациану такая конспирация».
Он откупорил бутылку и глотнул. Низовое вино, дешевый транквилизатор. Он сделал новый глоток — побольше. Полегчало. Такие вспышки воспоминаний у него уже бывали — правда, нечасто, — и всякий раз ему делалось плохо. Чтобы вызвать их, хватало какого-нибудь пустяка, сущей мелочи — запаха, звука, короткого взгляда на знакомую вещь или на вполне обыкновенного человека… Хуже всего, что сейчас это случилось прилюдно и могло привлечь внимание. Он решил не выходить из бара до завтра. Хотя наступит ли оно, это завтра? Отхлебнув в третий раз, он напоследок окинул взглядом посетителей за дюжиной столов и нырнул в кухню, где стряпали жена и сын Нго. Вскользь посмотрев на них и уколовшись об угрюмые взоры, Джош прошел к кладовке и раздвинул створки двери руками.
— Дэймон?
У противоположной стены распахнулись занавеси. Дэймон прошел на середину комнаты и тяжело опустился на одну из канистр, служивших им мебелью. Фонарь (на батарейках, чтобы лишний раз не беспокоить чрезвычайно экономный и памятливый комп) осветил его лицо. Оба они были небриты, немыты, угрюмы — то есть ничем не выделялись из обитателей зеленой секции.
Взяв у Джоша бутылку, Дэймон поднес ее к губам.
— Где тебя носило? Хочешь, чтобы я из-за тебя язву нажил?
Джош выудил из кармана карточки, рассортировал по памяти, ставя на каждой цифры восковым карандашом, затем получил от Дэймона бумагу и записал все подробно. Пока он это делал, Дэймон молчал.
Едва Джош дописал последнюю цифру, все сведения смешались в памяти. Он положил пачку на свободную канистру, протянул руку за вином, глотнул и поставил бутылку на место.
— Встретил Синезуба. Говорит, у твоей матери все хорошо. Передала тебе вот это. — Он достал брошь и протянул на ладони.
Затуманившийся взор Дэймона ясно говорил, что эта вещица для него — не просто золото.
Угрюмо кивнув, Дэймон спрятал ее в карман. Он редко говорил о своих близких, даже о живых. Воспоминания не приносили облегчения.
— Она знает, — промолвил Дэймон. — Знает, что нам готовят. Видит на экранах, слышит от низовиков… Синезуб ничего нового не сказал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164