роман
Глава I
НАЧАЛО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ
Наибольшим из всех промахов, допущенных Цезарем Валентайном, было разоблачение причин своей таинственной замкнутости.И когда в 19.. году в Генуе состоялся ежегодный международный конгресс по делам полицейской администрации, вопрос о Цезаре Валентайне был снова поднят.
— Собственно, мне не совсем ясно, в чем этот человек провинился,— сказал Лекомт де ля Сюрет.— Он очень богат, известен, живет роскошно, но что же в этом иреступного?
— Откуда достает он деньги? — спросил Лэри из Вашингтона.— За время пятилетнего пребывания в Америке мы его видели Только тратящим их.
— Кажется, ни во Франции, ни в Америке такая вещь не имеет ничего общего с преступлением,—усмехнулся Лекомт.
— Однако нередко случалось, что люди, вступившие с ним в деловые отношения, вскоре таинственно и внезапно умирали.
Это резкое замечание было брошено Голеттом, уроженцем Лондона.
— Так-то так,,— подтвердил Лэри. В общем, можно сказать: м-ру Валентайну везло. Но. однажды в Чикаго он все-таки сел в галошу. Главным действующим лицом там был Бергесс, Джон Б'ойд Бергесс. Он питал ненависть к Валентайну и пытался разорить его. Однажды утром Бергесса нашли мертвым возле двери, ведущей к лифту, на девятнадцатом этаже той гостиницы, где он жил.
Лекомт пожал своими широкими плечами.
— Несчастный случай?—спросил он.
— Слушайте,—сказал Голетт;—Этот самый Валентайн подружился в Англии с неким банкиром., по имени Джордж Гейль. Гейль снабжал его банковскими деньгами, но доказать этого не удалось, Гейль иногда бывал очень нервным. _ Он имел обыкновеяие брать с собой на службу маленький флакончик с какой-то жидкостью. Однажды ночью он был найден в своей конторе мертвым, с
этим флакончиком в руке. Оказывается, бутылочка, вопреки надписи на ярлыке, рекомендующей содержимое как средство для успокоения нервов, содержала синильную кислоту. А когда явились ревизоры для проверки банковских книг, обнаружилась недостача ста тысяч фунтов. Счет Валентайна был в полном порядке. Гейля похоронили так, как принято хоронить самоубийц, а Вален-тайн послал ему венок.
— Хорошо,— сказал Лекомт,— я не намерен защищать Валентайна, Но ведь это могло быть и самоубийство. Возможно, что Валентайн здесь ни при чем. Чем вы докажете, что это не так? Наверное, еще производили обыск, не так ли?
Голетт кивнул утвердительно головой.
— И ничего компрометирующего его не обнаружили! Вы полагаете, что он мошенник. Будьте уверены, что я готов предоставить в ваше распоряжение весь мой департамент, чтобы доказать это. Я готов установить за ним надзор денцо и нощно в течение того полугодия, которое он обычно проводит во Франции, но все же мне желательно иметь более веские обвинения, нежели ваши!.
— Он поспешно уехал вместе с чужой женой...— начал было Голетт.
Лекомт засмеялся.
— Извините,— возразил он,— по кодексу Наполеона такая вещь не является преступлением.
И беседа перешла на другую тему.
Год спустя, Голетт сидел, облокотившись на спинку своего стула, и, нахмурившись, просматривал какой-то напечатанный на машинке отчет.
Так он сидел с полчаса, над чем-то усиленно размышляя, затем дотронулся до кнопки звонка, и в комнату вошел один из его подчиненных.
— Друг мой,— проронил начальник,—произнося эти слова, он был очень серьезен,— месяцев шесть тому назад вы явились ко мне с известными подозрениями относительно м-ра Цезаря Валентайна. Не перебивайте меня,— сказал он резко, заметив по выражению лица своего служащего намерение что-то возразить,— сперва выслушайте меня до конца. Я привязан к вам, вы это знаете. Я доверяю вам, иначе я не поручил бы вам расследование этого сложного дела.- Кроме того, мне кажется, что ваши догадки не совсем лишены основания." Именно потому-то я и принял вас на службу в мой департамент.
Подчиненный учтиво ответил кивком головы.
— Профессия следователя,— продолжал Голетт,—не что иное, как крупная азартная игра. Если вы внимательно наблюдаете и следите за каждой картой, ни на минуту не отрываясь от игры, и вам при этом везет,— тогда ваше дело в шляпе. Если же вы в начале игры допустили рассеянность, то вы неминуемо упустите случай кинуть в должный момент надлежащую карту и какая-нибудь дурацкая двойка червей приведет вас к непоправимому проигрышу. Главное— выдержка. Бергесс послал на рудокопные работы какого-то неизвестного, имевшего при себе обрывок фотографии, на которой был только правый глаз преступника, и это имело место еще три года до обнаружения его виновности; Лекомт выжидал целых пять лет прежде, чем уличить мадам Серпило; наконец,, я сам преследовал шайку Келли Смиса в. течение трех лет, восьми месяцев и двенадцати дней, покамест мне, в конце концов, не удалось водворить его туда, где ему давно надлежало быть. Очевидно, чтобы уличить Цезаря Валентайна, необходимо будет столько же времени.
— Когда прикажете приступить к делу? — спросил подчиненный.
— Сейчас же,— ответил. Голетт.— Но ваши маневры должны быть скрыты от всех, даже от сотрудников нашего департамента. Все ваши расходы будут оплачены, а в наших книгах вы будете значиться как «отбывший в заграничную командировку по делам специального характера».
Подчиненный улыбнулся.
— Тут могут быть затруднения. Моя фамилия...
— У вас нет фамилии. Отныне ваше имя будет: № 6, и уже ничто не сможет послужить поводом к отождествлению вас с тем, кем вы являетесь на самом деле. Я распоряжусь, чтобы догадки, пожелания — словом, все, что вы сочтете нужным прислать,— попадало только в надежные руки. Главное, чтобы вы теперь же обличили и арестовали Валентайна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31