Далия ТРУСКИНОВСКАЯ
СКАЗКА О КАМЕННОМ ТАЛИСМАНЕ


Дошло до меня, о счастливый царь, что был среди островов Индии и
Китая некий остров, и назывался он Шед. И правил некогда тем островом царь
по имени Нур-ад-Дин, и был у него брат по имени Бедр-ад-Дин, от одного
отца, но от другой матери. И был этот Бедр-ад-Дин скуп, коварен и
завистлив, а Нур-ад-Дин был щедр, благороден и справедлив. И он правил
своим островом, и люди благодарили Аллаха за то, что он послал им этого
царя.
А у Бедр-ад-Дина был советник, злой и лукавый, плешивый урод,
подобный пятнистой змее. Звали этого советника аш-Шаббан, и он знался со
звездочетами, и магами, и колдунами, и ворожеями.
Как-то раз призвал к себе аш-Шаббан звездочетов и магов, чтобы они
совершили гадание, и дал им кошельки, набитые динарами, и тюки тканей, и
коней, и невольников. И звездочеты и маги смотрели на звезды, и читали
гадательные книги, и раскидывали гадательные кости, а потом объявили
аш-Шаббану:
- Твоему повелителю, брату царя Бедр-ад-Дину, Аллах посылает
единственную в его жизни ночь, чтобы он мог стать властелином острова.
Звезды с заката и до рассвета будут благоприятствовать его замыслам. И
если хочет он низвергнуть брата и занять его место, то нет для этого ночи,
кроме завтрашней!
А аш-Шаббан, с ведома Бедр-ад-Дина, заранее подкупил стражу левой
стороны и стражу правой стороны, и начальника над рабами, и визирей, и
городских кади, и взял с собой отряд воинов, и пришел ночью в царский
дворец, чтобы пленить царя Нур-ад-Дина и бросить его в темницу, а потом
ослепить и оставить там до скончания его дней.
Но Нур-ад-Дин с верными ему воинами заперся в башне, а когда наступил
рассвет и власть этой ночи над его судьбой иссякла, он сумел скрыться из
башни, и убежал в горы, и поселился в пещерах на восточном берегу острова,
и жил там, и ездил на охоту, и привозил добычу, а бывшие с ним и его
воинами женщины собирали плоды.
А у царя были две жены, Умм-абд-Аллах и Кутт-аль-Кулуб. И от
Умм-абд-Аллах у него был сын, царевич Джаншах, а от Кутт-аль-Кулуб - дочь,
царевна Бади-аль-Джемаль. И жены царя разделили с ним изгнание, и взяли
детей с собой, и поселились с ними в пещерах. И дети росли вместе, и
любили друг друга, и царь брал их обоих с собой на охоту. А
Бади-аль-Джемаль была маленьким ребенком, и ей еще не закрывали лица. И
царь Нур-ад-Дин сажал девочку перед собой на седло, и учил ее различать
следы диких животных, и держать лук, и владеть ножом. И царевна в годы
изгнания была его утешением и утешением всех, кто жил с царем в пещерах.
Прошло немало лет, и царевна выросла, и научилась владеть оружием, и
скакать на конях, и погружаться в море ночного боя. А когда ей минуло
четырнадцать лет, Нур-ад-Дин дал ей воинов, и поставил ее во главе отряда,
и она вместе со старшим братом совершала набеги и привозила добычу.
А потом царь умер, и сын его Джаншах послал гонца к родственникам
своей матери и осведомил их об этом деле и о своем изгнании. А
Умм-абд-Аллах была из царского рода, и ее братья, узнав о ее бедственном
положении, поклялись, что окажут ей помощь. Они собрали войско, и посадили
его на корабли, и прибыли на остров Шед, чтобы захватить его, и сделать
Джаншаха его повелителем, а брата царя, Бедр-ад-Дина, заключить в темницу
и ослепить.
Но когда войско, во главе которого ехали царевич Джаншах и царевна
Бади-аль-Джемаль, вошло в город, Бедр-ад-Дин вышел им навстречу в одежде
покаяния, и он плакал, и стенал, и молил, и каялся, проливая крокодиловы
слезы. Так что Джаншах помиловал его и лишь приказал ему жить в отдалении,
не показываясь ни в городе, ни в царском дворце.
И Джаншах стал царем вместо своего отца, и правил достойно, и женился
на царевнах из знатных родов. А сестра его, Бади-аль-Джемаль, жила вместе
с ним, и он любил ее сильной любовью, и исполнял каждое ее желание, а она
сопровождала его, когда он ездил на охоту. И Джаншах дал клятву, что
отдаст ее в жены лишь тому, кто придется ей по нраву. Но царевне были по
нраву лишь арабские кони, и дамасские клинки, и кольчуги, тонкие, как
сетчатая александрийская рубашечка танцовщицы, и скачки по пустыне, и
метание дротиков. И когда она выезжала со своими воинами, в парчовом
кафтане, с открытым лицом, гибкостью заставлявшая устыдиться ветвь ивы, -
она была как отрок четырнадцати лет, о котором сказано:
О, как строен он! От волос его и чела его
Свет и мрак на людей нисходят.
Не хулите же точку родинки на щеке его -
Анемоны все точка черная отмечает.
И к ней сватались цари разных стран, но она не хотела расставаться с
братом.

Когда Джаншах слетал с коня и погружал нож в горло затравленной
антилопе, а я оттаскивала за ошейник мордастого разъяренного пса, то я
встречала мгновенный торжествующий взгляд брата, взгляд победителя, и в
душе повторяла клятву, которой мы поклялись друг другу в ночь накануне
похода. Мы поклялись умереть друг за друга, и тогда же он подарил мне
саблю отца - дамасский клинок с рукоятью, украшенной шестью бадахшанскими
рубинами, с узором виноградных листьев по стали и с ножнами, которые
завершала собой золотая виноградная кисть.
Когда мы ночью вступали в город, наши кони шли рядом и наши колени
соприкасались. Мне хотелось лишь одного - чтобы вовеки не кончалась эта
ночь, чтобы мы всю жизнь ехали ночным городом, не обращая внимания на шум
коротких схваток и пляску бешеных факелов.
1 2 3 4 5 6 7