Но он говорит, что
вероятность этого ничтожно мала. Миллиард лет пережует до молекул все его
пластины, прежде чем их смогут найти. И даже если их все-таки отыщут, то
используют скорее всего для создания новой религии или чего-нибудь в этом
духе.
Ханн потянул носом воздух.
- Почему воздух здесь так странно пахнет?
- Другое сочетание газов, - пояснил Барретт. - Мы сделали его анализ.
Больше азота, чуть меньше кислорода, почти нет углекислого газа. Но эта
причина не главная. Дело в том, что это чистый воздух, не загрязненный
продуктами выделения живых организмов. Никто здесь не дышит, кроме нас, а
нас так мало, что это никак на воздух не влияет.
Ханн улыбнулся.
- Из-за того, что здесь так пусто, я чувствую себя как бы обманутым.
Я ожидал увидеть буйные заросли таинственных растений, пикирующих с высоты
птеродактилей и, возможно, тиранозавра, атакующего забор вокруг лагеря.
- Ни джунглей, ни птеродактилей, ни тиранозавров. Ни даже заборов. Вы
не приготовили домашнее задание.
- Очень жаль.
- Это - поздний кембрий. Жизнь только в море.
- Очень милосердно с их стороны выбрать такую мирную эпоху для
высадки политзаключенных, - сказал Ханн. - Я опасался, что все здесь
вокруг будет кусаться и царапаться.
Барретт сплюнул.
- Милосердно, черт побери! Они искали такую эпоху, из которой мы не
могли бы причинить им какой-либо вред, и им пришлось зашвырнуть нас в
такое далекое прошлое, когда еще не началась эволюция млекопитающих, чтобы
мы, не дай бог, не поймали предка всего человечества и не порешили его. И
чтобы мы уж никак не смогли изменить ход истории, убив, например,
какого-нибудь детеныша динозавра, они упрятали нас туда, где нет вообще
никакой жизни на суше.
- Но ведь они не против того, что вы поймаете здесь парочку
трилобитов?
- По-видимому, они считают, что это безопасно, - пожал плечами
Барретт. - И, судя по всему, они правы. Вот уже двадцать пять лет лагерь
"Хауксбилль" здесь, и нет никаких признаков того, что мы хоть как-то
повлияли на будущее. У них все идет по-старому. Разумеется, они поступают
достаточно благоразумно, не посылая к нам женщин.
- Почему?
- Чтобы мы не могли размножаться и тем самым сохранить себя навеки.
Вот была бы неразбериха! Скажем, форпост человечества, помещенный сюда за
миллиард лет до новой эры, у которого впереди столько времени для развития
и видоизменения.
- Это была бы отдельная эволюционная ветвь.
- Еще бы, - сказал Барретт. - К началу двадцать первого века наши
потомки верховодили бы независимо от того, какими они стали бы к тому
времени, а другую породу людей они полностью поработили бы. Вот это были
бы парадоксы, не то что смерть какого-то трилобита. Поэтому они и не
высылают сюда женщин.
- Но они пересылали женщин в прошлое.
- Конечно. Существует концлагерь и для женщин, но он в нескольких
сотнях миллионов лет от нас, в позднесилурийском периоде, так что любая
встреча исключена. Вот почему Нед Альтман пытается соорудить для себя
женщину из пыли и слизи.
- Бог сотворил Адама из более простого материала.
- Но Альтман не Бог, - подчеркнул Барретт. - В этом-то и суть
проблемы. Взгляните, вот хижина, где вы сможете жить, Ханн. Я подселю вас
к Дону Латимеру. Это очень отзывчивый, интересный и приятный человек. До
того как он обратился к политике, он был физиком. Здесь он находится лет
двенадцать, и я обязан предупредить вас, что с недавнего времени он стал
впадать в сильный и в чем-то бестолковый мистицизм. Приятель, с которым он
жил, покончил с собой в прошлом году, и с тех пор Дон пытается отыскать
путь к освобождению из этого лагеря с помощью экстрасенсорных сил.
- Он это серьезно?
- Боюсь, что да. Но мы тоже стараемся относиться к нему серьезно. Мы
все подшучиваем над причудами друг друга в "Хауксбилле". Это единственный
способ избежать эпидемии массового психоза. Латимер, наверное, попытается
привлечь и вас к разработке его пси-проекта. Если вам не понравится жить с
ним, я смогу перевести вас в другую хижину. Мне просто хочется посмотреть,
как он отреагирует на новичка в лагере. И мне хотелось бы, чтобы вы
немного пожили с ним.
- Может быть, я даже помогу ему отыскать этот псионический выход
отсюда, который он ищет.
- Если вам это удастся, то возьмите и меня, - попросил Барретт, и оба
рассмеялись. Затем Барретт постучал в дверь к Латимеру. Ответа не
последовало, и через несколько секунд он отворил дверь. В лагере
"Хауксбилль" обходились без замков.
Латимер сидел, скрестив ноги, в позе медитации посреди хижины на
голом каменном полу. Это был худой мужчина с кротким лицом, который
только-только начал стареть. Сейчас он, казалось, был по крайней мере в
миллионе километров отсюда и не обращал на них никакого внимания. Ханн
пожал плечами. Барретт приложил палец к губам. Несколько минут они молча
ждали, затем Латимер начал выходить из транса. Он поднялся на ноги одним
ловким движением туловища, без помощи рук, и вежливо спросил Ханна:
- Вы только что прибыли?
- Час назад. Меня зовут Лью Ханн.
- Дональд Латимер, - он протянул руку для рукопожатия. - Очень жаль,
что мне приходится знакомиться с вами в такой обстановке. Но, возможно,
нам скоро уже не нужно будет терпеть это незаконное заключение.
- Дон, - сказал Барретт, - Лью будет жить у тебя. Я полагаю, вы
поладите. Он был экономистом, пока его в 2029 году не поставили к Молоту.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9