— Лгун он, твой Адальстейн, — проворчал Халльгрим угрюмо.— Может быть, и так, — сказал Эрлинг. — Но на него это мало похоже.Адальстейн рассказал еще о том, что он решил убежать от Рунольва и остаться жить у меня. Я велел ему идти домой, но он не пошел. Тогда я послал к Рунольву человека, с тем чтобы он переговорил с ним и предложил виру за раба. Это было вчера, но тот человек не вернулся.Пока он говорил, к ним подошел Хельги. Средний сын Ворона выслушал Эрлинга и усмехнулся:— Стало быть, не вышло у тебя поиграть сразу двумя щитами. Приемыш. А уж как ты старался.В другое время Халльгрим прикрикнул бы на него за такие слова. Но тут только поскреб ногтем усы и заметил:— Ты потому и привез с собой столько народу, что твой двор больше не кажется тебе безопасным. Эрлинг кивнул:— Это так, и я велел рабам вооружиться. Но я бы хотел, чтобы дело кончилось миром.Хельги двинулся прочь и уже на ходу насмешливо бросил:— А я не очень-то на это надеюсь! Вы с Рунольвом последнее время неразлучны: куда ты, туда следом и он!Тогда-то подала голос зеленоокая Гуннхильд, молча стоявшая подле мужа.— Ты, Хельги, выгнал бы нас вон, если бы был волен решать. Может быть, тогда Рунольв не стал бы вас трогать!Хельги обернулся… Халльгрим помешал ему поссориться с братом, сказав:— Тебя называют разумной, Гуннхильд. Однако иногда следует и помолчать!В день, назначенный для пира, в ворота Сэхейма постучался всадник из Терехова…А на плече у него висел щит, выкрашенный белой краской в знак добрых намерений и мира.Всадник слез с седла и сказал:— Меня прислал Рунольв хевдинг сын Рауда. Где Халльгрим Виглафссон?Халльгрим уже шагнул к нему через двор, отряхивая руки, — он как раз советовался с пастухами, отбирая скот для забоя. Рунольвов человек передвинул щит за спину.— Наш хевдинг гостил у тебя нынешним летом, когда ты хоронил свою мать.Рунольв сын Рауда хочет отплатить тебе за гостеприимство и думает, что навряд ли ты побоишься приехать к нему сам-третей, как он тогда. Это было бы несправедливо!Халльгрим остановился, заложил пальцы за ремень… Ничего подобного он не ждал, но показывать это не годилось. Он сказал:— Мудро поступает Рунольв Скальд, если вражда и впрямь ему надоела…Вот только зря он не напомнил тебе, что в чужом дворе не заговаривают о делах сразу. Иди в дом, отдохни и поешь!Сигурд Олавссон повел чужака с собой. Тот пошел озираясь и явно ожидая подвоха… Олав Можжевельник проводил его глазами и сказал:— Или я плохо знаю Рунольва, или незачем тебе ехать туда, Виглафссон.Халльгрим покачал головой и ответил как о деле решенном:— Я поеду.Олав упрямо повторил:— Незачем тебе к нему ездить. Халльгрим улыбнулся, что бывало нечасто.— Рунольву не удастся назвать меня трусом. Кто со мной?Вокруг стояли почти все его люди: сбежались кто откуда, прослышав о гонце.— Я, хевдинг! Возьми меня!Счастлив вождь, за которым одинаково охотно идут на пир и на смерть. Он выбрал двоих… Гудреда, среднего сына Олава кормщика. И еще парня по имени Гисли. Оба были рослые и крепкие и вдобавок хороши собой. Для воина тоже не последнее дело.Потом велел седлать своего коня.Осень уже разбрасывала по берегам фиорда яркие краски… Так заботливая хозяйка, ожидая гостей, готовит наряды и завешивает цветными покрывалами простые бревенчатые стены. Но вот чем кончится пир?Воздух был почти совсем тих. Только откуда-то из глубины фиорда понемногу начинало тянуть ледяным сквознячком. Стылый ветерок проникал под одежду, заставлял поеживаться в седле. Вот потому-то Халльгрим всю жизнь предпочитал ходить пешком, а еще лучше — грести на корабле. Пеший и тем более у весла не замерзнешь. Да и доберешься, пожалуй, быстрее, чем на лошади по этой тропе… Другое дело, пешком в гости мало кто ходит. И тем более вождь к вождю!А ветерок — Халльгрим знал, что предвещал этот ветерок. Может быть, даже нынче к вечеру разразится свирепая буря. Такая, что не хуже вражеских мечей оборвет с воинов леса вышитые нарядные плащи… А иные деревья и вовсе лягут корнями наружу, сраженные в неравном бою…Халльгрим ехал и думал о том, не придется ли лежать между этими бойцами и ему самому. Премудрый Олав разглядел волчий волос, вплетенный в кольцо, и не было причины ему не поверить…А не поедешь — уж Рунольв позаботится, чтобы смеялась вся округа-фюльк…Опавшие листья шуршали под копытами коней.Гисли и Гудред молча ехали за вождем. И, верно, тоже прикидывали, чем мог кончиться для них этот день. Если пиром у Рунольва — не захмелеть бы. Закон гостеприимства свят, нарушить его — преступление. И добро, если Рунольв вправду образумился на старости лет, говорят же люди, что лучше поздний ум, чем вовсе никакого! Но знают люди и другое. Хоть редко, а бывает, что среди ночи вспыхивает дом с гостями, упившимися за столом… И копья встречают выскочивших из огня!Несколько раз Халльгриму мерещились крадущиеся шаги… И не заметил бы вовсе, если бы поневоле не ждал из-за каждого дерева стрелы. Он не поворачивал головы, только всякий раз подбирался в седле, готовясь к отпору. Но шедший лесом не показывался и не нападал…И все оставалось спокойно.Из Сэхейма в Терехов ездили редко… Только в святилище, и то обычно на корабле. Дом Эрлинга стоял примерно посередине дороги, и Халльгрим привык считать, что брат жил поблизости. Но береговая тропа петляла, взбираясь на кручи и снова спускаясь к воде. И когда фиорд открылся в очередной раз и Халльгрим увидел на той стороне дом Приемыша, он слегка удивился тому, как мало, оказывается, они проехали. *** Еще он заметил длинную лодку, лежавшую под скалами, в зеленой воде. Над бортом лодки торчали две светловолосые головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25