Я оборачиваюсь к Грейс.— Могу я вас помучить еще некоторое время, мисс? Может быть, у меня будут вопросы к мадам…— Я в отпуске, — отвечает она.Лаконичная она, но очень милая.Мы проходим через калитку и следуем гуськом за миссис Фидж, которая спешит вперевалочку впереди, как мама-утка… * * * Комната Марты пуста. Старушка с помощью нашей переводчицы объясняет, что с тех пор не может найти жильца.Все оставшиеся вещи Марты хозяйка старательно уложила в плоский чемодан.Я открываю крышку и провожу инвентаризацию под пристальным взглядом двух пар женских глаз.В чемодане только белье, туфли и туалетные принадлежности.Еще есть старая женская сумочка. Внутри булавки, салфетки, какая-то мелочь и ерунда, которую Марта положила сюда за ненадобностью.Я продолжаю тем не менее вынимать содержимое и вдруг в маленьком кармашке внутри сумочки, закрытом на молнию, натыкаюсь на обрывок письма. Это первая половина старого послания, забытого в кармашке. И я понимаю, почему Марта разорвала листок: чтобы сохранить адрес! И хоть я ни бум-бум по-английски, но разобрать номер дома и название Кастом-Маркет ума хватает.— Вы можете мне перевести, мисс Грейс? Она берет листок и читает: Дорогой Map, Я вынуждена уехать завтра в Лондон, но ты можешь его увидеть по адресу 122 Кастом-Маркет в условленное время. У него будет то, что тебя интересует. В отношении старика я думаю, что ты ошибаешься, полагая, что он не… И послание обрывается.Я прошу Грейс:— Не могли бы вы мне еще раз прочитать?Она легко соглашается.Кто написал это? Кто этот тип, которого автор старательно не называет по имени? И кто этот старик? Кто этот «дорогой Map»?Ладно, в конце концов, у меня есть адрес.— Кастом-Маркет далеко отсюда?— На окраине… Туда ходит автобус…— Вас не затруднит указать мне дорогу? Грейс кивает головой.— Вы хотите, чтобы я поехала с вами?Предложение сформулировано абсолютно спокойно.Я смотрю на нее, она смотрит на меня невозмутимо.— Это очень мило с вашей стороны, но я не хотел бы мешать вашему отдыху.— Отдых здесь не очень разнообразен, — отвечает она тихо.— Тогда я ваш.Я откашливаюсь, поскольку англичане все воспринимают буквально, и она может подумать, что…Я кланяюсь мамаше Фидж. Она что-то тараторит без умолку, но Грейс не считает нужным ни отвечать, ни переводить…Я понимаю, что старушка теперь никогда не забудет моего визита. И часа не пройдет, как весь квартал будет знать о том, что француз-легавый сунул нос в ее жилище. Я закрываю за собой калитку. Небо снова заволакивается тучами. Да и ночь скоро опустится вместе с туманом и сыростью…Черт бы побрал это место! Но, к счастью, девушка очень милая. Стук ее высоких каблуков по тротуару отдается музыкой в моих ушах. Глава 5Где пойдет речь о саде, о платке, о пуговице и обо всем остальном. Мы сидим друг против друга в набитом пассажирами автобусе. Вокруг нас рабочий люд с очень серьезным видом читает новости, которые его совершенно не касаются.Грейс замечательно смотрится в своем светлом плаще. В ней есть та изюминка, которая мне дико нравится, — английская степенность.У других это выглядит скорее грустно, но ей идет обалденно! Как вам объяснить? Чувствуется некий налет романтики. О, она мне очень нравится, эта Грейс. Если бы не ее серьезный вид, я бы ей рассказал историю про мальчугана, научившего дочь молочника играть в игру под названием «девяносто шесть» (или «шестьдесят девять» — для математиков).Я тайком ее разглядываю. Она, естественно, это замечает, но вида не подает.— Вы были знакомы с Мартой Обюртен? — спрашиваю я.— Да, — отвечает она, — мы не раз вместе пили чай в доме миссис Фидж.— Что она была за человек?— Взвинченная интеллектуалка.— Красивая?— Очень красивая, но не умеющая ценить и подчеркивать свою красоту… У нее была умная голова, она многое знала, но совершенно не разбиралась в моде. Одевалась черт знает как. Без мысли, без выбора, даже…— Серьезная?— Не знаю… Во всяком случае, она никогда никого к себе не водила.Некое подобие улыбки появляется на ее непроницаемом лице.— Да и миссис Фидж этого бы не допустила…— А вы? — перехожу я в наступление.— Что я?— Что вы делаете в жизни?Она невозмутимо пожимает плечами.— Просто живу.— Отличный ответ, в романтическом духе. Но поскольку вы в отпуске, значит, вы что-то делаете. Кто вы по профессии?— Я секретарша…— Вы печатаете на машинке?— Десятью пальцами… Над моей головой неоновая лампа, а под ногами резиновый коврик…Ей, похоже, не очень нравится эта работа.— Где вы выучили французский?— По книгам, потом во Франции… Я была там по обмену, знаете такую систему?— Вы были в Париже?По тому, как она отвечает, понятно, что Грейс не только была в Париже, но и с грустью вспоминает об этом периоде своей жизни.— Очень любезно с вашей стороны, что поехали со мной. Это как? В плане развлечения?— Вы угадали.Она отвечает просто и серьезно, и мне ясно, что не в ее привычках жеманиться.Я пытаюсь ласково взять ее за руку, но она убирает ее спокойно, даже вежливо, боясь меня обидеть…Я скашиваю глаза на соседа слева. У него сумрачный вид, как у несвежей селедки… Он клюет носом в газету.Я стараюсь подавить зевоту.— Еще далеко до Кастом-Маркет?— Нет, на следующей выходить. Я вытаскиваю сигареты из кармана и хочу прикурить, но она останавливает меня:— Здесь курить нельзя!— Клево, — бормочу я недовольно, — но хотя бы на красивых девушек смотреть не запрещается?Она отводит глаза.О! Эта Англия, черт бы ее побрал! * * * Мы едем мимо нескончаемой стены какой-то фабрики и попадаем на большую безжизненную площадь, покрытую грязной пеленой тумана.— Приехали!Я пропускаю Грейс вперед и выпрыгиваю из автобуса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37