Подошло время скачек. Я сразу заметила статного джигита, что ехал со мной к месту сбора... С первого же взгляда я потянулась к нему... да, всей душой потянулась. Перед ним я чувствовала себя очень маленькой, слабой, прямо девочкой. А он мне показался солидным, взрослым. Второй раз я не могла на него поглядеть, стеснялась... Когда же наши взгляды все-таки встретились, он мне улыбнулся как знакомый, как друг. Потом, на людях, он мне так не улыбался.
Но вот раздалась команда — и мы отпустили поводья... В ушах зашумело, ветром из глаз выбивало слезы. Я мчалась быстрее ветра — но почувствовала, что вот он сейчас меня нагонит... Он приблизился почти вплотную, сказал: «Алчадай! Больше у меня нет желаний — я увидел тебя... Я слышал твое имя...» — и с этим отстал.
Очень его одноаильцам не понравилось, что он отстал... Кричать начали, шуметь, просили догнать... Но Алтынбек не внял их крикам...
Я отъехала далеко, потом вернулась.
Я стояла с девушками и молодками, а Алтынбек подъехал на своем коне — глядел только на меня. Ничего не сказал — все его слова были в его взгляде. Мне он казался бесконечно близким, моим... Стесняясь его, я спряталась за молодками. Но очень хотела видеть его—незаметно наблюдала. Казалось, я знаю его очень давно — хотя мы и не виделись прежде. Боялась, что вот он уедет... Да, так было...
Вскоре он уехал. Я все искала его взглядом среди толпы... А потом и мы сели в телеги и отправились домой. По дороге девушки и молодки подшучивали: «Мол, Алтынбек полюбил тебя, лишь из уважения к тебе уступил в состязании. Ты, негодная, должно быть, знакома с ним, заранее договорились, а?» Я молчала. Видела, что они все восхищались джигитом и ревновали ко мне. Душа моя все больше привязывалась к нему, и после все мои мысли были о нем. Скучая, пожелтела даже и жалела уже, что встретила его. К тому же дошел до меня слух, что Алтынбек женится. Очень мне хотелось поехать в его аил, хотелось узнать — правда ли. Однажды нашелся повод, отправилась я —да с полдороги вернулась, постеснялась... Кто я ему?.. И вот настал день— я была дома, не видела ничего — перед глазами Алтынбек стоял, не уходил... И гут приехал отец Алтынбека с двумя родственниками — сватать меня приехали. Мать была согласна, но брат воспротивился, сказал, что не может дать согласия, пока не увидит, что Алчадай сама решилась. Сказал мой брат, что отдаст сестру за того лишь, кого она полюбит... Рассудили так, что пусть приедет сам жених.
И вот взошло в нашем доме солнышко, осветило мою жизнь—приехал мой Алтынбек. Я видела его, я чувствовала пожатие его руки, мы даже обнялись украдкой... его мягкие, ласковые слова живут в моей памяти. Мы сразу поняли друг друга... Я его полюбила всей душой. Мою любовь к нему нельзя сравнить ни с какой другой любовью! Никто никогда и нигде не может полюбить так горячо, как я любила сто! Когда я потеряла его, мир вокруг меня вдруг заледенел. Да, меня понесло по дороге жизни, как гонит злым осенним ветром последний одинокий листок. Судьба повернулась ко мне спиной, начала меня теребить, унижать, мучить. Алтынбек, бедный мой Алтынбек! Кто тебя убил — пусть переломится его рука!.. Убил его кто-то, погиб Алтынбек от чьей-то злой руки... Ведь если бы остался он жив, неужели вытерпел бы, не захотел повидать меня. Нет, не смог бы он жить без меня. Что случилось с тобой, мой несчастный? Какое несчастье, какая злая судьба повстречалась тебе? Где ты? Хоть бы разок увидеть тебя! А то как же — пропал, исчез — и нету, и я плачу все эти годы, и погибшие мои мечты тяжестью лежат на сердце...»
Так думала, так вспоминала Алчадай о своем Алтынбеке.
И Керез с Мамырбаем почувствовали это и поняли, что Алчадай хочет говорить о любимом, и, почувствовав, спросили. Алчадай ответила, излила наболевшее:
— Хоть бы мне увидеть могилу несчастного Алтын-бека, бросить на могилу горсть земли... тогда бы я осознала, поняла, что его нет, не вернется, умер. Пусть пропадут те проклятые дни... ожидая счастье, я повстречала горе. Он ехал, чтобы забрать меня... умер совсем молодым, несчастный... ведь он убит... Тела его не нашли — но я сердцем чувствую... Восемнадцать лет пролетело с тех пор. И восемнадцать лет я неживая, и светлый мир черным сделался в моих глазах. Когда вспоминаю его, как бы отрываюсь от этой жизни, переношусь куда-то в другую, счастливую. Но самое тяжелое— иногда пойду то ли к реке, то ли в горы, и все мне кажется, что он на меня смотрит... Человек ко всему привыкает, привыкла и я к своей судьбе. Счастье мое лишь поманило меня да улетело, и вот осталась я рядом со стариком — как со взбешенным козлом... Воля ваша, дети, можете сказать мне, что, мол, это за жена — поносит своего мужа... но только какой он муж... ведь это от ног до макушки — бурдюк с ядом... проклятая козлиная борода! Что делать мне, такова, видно, божья воля... — опустив голову, заключила Алчадай. Заметила вдруг, что Мамырбай тащит оба чемодана, перевела разговор на другое: — Дай-ка их, братишка, не надрывайся, давай сюда! Ничего с кобылой не случится — меня подымает, поднимет и груз. — Она заметила, что один из малышей у нее за спиной завалился на бок; обернулась, шлепнула: — Сиди прямо, проглоти тебя земля! Чего болтаешься! Держись за меня крепко! У людей семилетние, как ты, ребята уже па-суг скот, скачут верхом без седла, а ты до сих пор не можешь сидеть за спиной! Будто мало мне того, что гы целый год мучил меня, не ходил, — уж лучше сразу вытяни мою душу! Я тогда, помню, испугалась, что этот обжора останется как сын Тайлака... У человека по имени Тайлак когда-то был сын. Потом-то он состарился и умер, прожив шестьдесят лет. А в детстве до одиннадцати лет никак не мог научиться ходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101