О! Баренц хорошо помнит этот случай.
Корабли второй голландской экспедиции прошли Югорский Шар. Уже много дней они стояли за проливом и не решались идти дальше, хотя путь был свободен.
— Что, по-твоему, надо делать, капитан Вильям Баренц? — спросил его адмирал Ней, командовавший в то время голландской эскадрой.
— Продолжать наше плавание, чтобы завершить его, — твердо ответил Баренц.
Другого, видно, ответа ждал адмирал. Не по духу ему пришлись Баренцевы слова.
— Вильям Баренц! — громко воскликнул Ней. — Думай о том, что ты говоришь! — И, рассерженный, он ушел к себе в каюту.
Адмиралу хотелось домой, ему надоела эта страшная своей неизвестностью экспедиция. Пока не поздно, надо возвращаться. Он и сам видит, путь есть, а вот что ждет там дальше? Мышь тоже видит путь в мышеловку открытым, и сало заманчиво манит к себе. «Не надо мне этого сала в мышеловке», — решил про себя Ней. Зачем только он спрашивал Баренца, — ведь знал, что тот именно так ответит. У адмирала была смутная надежда, что, может быть, Баренц ответит по-другому; тогда с каким легким сердцем повернул бы он эскадру домой.
Голландские корабли стояли у свободного пути на восток. Погода, как назло, была хорошая. Адмирал ходил мрачный и никого не принимал.
Вдруг через несколько дней Баренца позвали в салон адмирала. Когда он туда вошел, то встретил там и остальных капитанов. Войдя, он поздоровался, но капитаны очень вяло ответили на его поклон. Они явно были смущены и смотрели в пол, не поднимая глаз.
Адмирал протянул Баренцу бумагу и сказал властным, не требующим возражения, тоном:
— Подпиши!
Баренц взял бумагу и начал читать. Вся кровь бросилась ему в лицо. Вот почему, как побитые псы, стоят капитаны. В бумаге было написано: «Мы, нижеподписав-
шиеся, объявляем перед богом и перед миром, что мы сделали все, что от нас зависело, чтобы проникнуть через Северное море в Китай и Японию, как нам приказано в наших инструкциях. Наконец мы увидели, что богу неугодно, чтобы мы продолжали наш путь и что надо отказаться от предприятия. Посему мы решили как можно скорее вернуться в Голландию».
Под документом была витиеватая подпись адмирала и подписи остальных капитанов.
Несколько секунд Баренц молчал. В салоне стало тихо. Все ждали, что скажет он. В эти несколько секунд Баренц обдумал все. Он знал, что наживает себе на всю жизнь смертельного врага, который никогда не простит ему этого. Но он сказал:
— Я не подпишу этого документа, адмирал. Путь на восток открыт! — Он поклонился и вышел.
Как ясно вспомнил Баренц теперь все, что было.
— Ну что же, адмирал, в тундре гнус кусает и больнее. История нас рассудит! — сказал он тихо.
Третья голландская экспедиция состоялась.
Уже в июне, войдя в Ледовитое море, суда встретили первые льды. Плывя, они наткнулись на остров, где было много медведей. Остров был назван Медвежьим. Спустя несколько дней суда подошли к большой земле. Это был Шпицберген, который давно освоили русские поморы, называя его Грумант. Голландцы попали сюда первый раз и приняли его за Гренландию.
В экспедиции было два судна, но история не сохранила их имен. В Шпицбергене суда разъединились и пошли в разные стороны: одно ушло на север, другое — на
восток.Баренц отправился на восток. Во время похода он составил подробную карту, изучал скорость течения, наблюдал за поведением магнитной стрелки. Корабль часто попадал в критическое положение. Льды могли его раздавить, но благодаря Баренцу моряки избегали этих опасностей.
К середине августа они подошли к самому северному мысу Новой Земли. Баренц назвал его мысом Желания. Это название сохранилось и до сих пор. Баренц не знал, что до этого русские поморы часто плавали к этому мысу и назвали его мысом Доходы.
Обогнув мыс, экспедиция вошла в Карское море.Разыгрался шторм. Нанесло много льда и стало сжимать судно. Шпангоуты затрещали. Спасаясь, Баренцу удалось пробраться в первую попавшуюся гавань. Там он и укрылся.
Штормы следовали один за другим. Лед наторосило так, что пробиться обратно было нельзя. У судна сломало руль. Потом судно подняло наверх и опрокинуло набок. Наступили морозы. Надвигалась полярная ночь. Шла зима на север. Надо было думать о зимовке. Экспедиция вышла на берег и стала искать подходящего места для зимовки. Собрали имеющиеся бревна, выброшенные морем, и построили дом. Перенесли все продовольствие, какое было на судне, но его оказалось мало. Пожалели голландские купцы дать много продовольствия, больше дали всякого товару. Продовольствие стали делить по порциям.
Началась зимовка. Тяжелая она была для голландцев. В гости к голландцам стали приходить страшные арктические стражи: голод, холод и пурга. Нормы продуктов приходилось все урезать и урезать. Холод пробрался внутрь дома.
Посетила голландцев и еще одна гостья — цинга. Многие стали болеть; заболел и Баренц. Но он был настоящий полярный исследователь, и, когда всем было очень трудно и очень плохо, он находил в себе силы, как мог скрашивал тяжелые условия жизни и успокаивал людей. Он вселял надежду в людей на хороший исход и успех. В период гнетущего безделья полярной ночи Баренц как-то умудрялся находить всем полезную работу и отвлекал от мрачных мыслей. Он приостанавливал ссоры и сразу же их тушил, не давая разгораться пожару. С ним было легче переносить все невзгоды зимовки и не так страшило будущее.
Сам Баренц в это же время невыносимо страдал от цинги, хотя об этом почти никто не знал. Какой нужно было обладать силой воли, чтобы заставить себя не сдаться. Он не бросил научных занятий и каждый день производил метеорологические наблюдения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68