Конечно, лично я помню не так много, но кое-что все-таки помню. Остальное впоследствии дорассказала мама. Со временем все перемешалось в ее голове — долгая дорога, актер, Робинзон, Пятница, и позднее, когда я уже подрос, она по многу раз с неподдельным увлечением рассказывала мне удивительную историю о человеке, выброшенном бурей на необитаемый остров.
А жили мы тогда в Порт-Артуре, совсем недавно освобожденном от японцев. Старых русских книг там не было и в помине, а новых переизданий еще не случилось. Помню, свое разочарование, когда, поступив в школу, я в первый раз пришел в скромную школьную библиотеку и спросил книгу, о которой грезил даже во сне. Увы, «Робинзона Крузо» в школьной библиотеке не оказалось. Но судьба вскоре сжалилась надо мной. Товарищ по классу тайно шепнул мне, что может достать предмет моего вожделения на одну ночь у соседа-белоэмигранта. С этой «публикой», которую после революции разбросало по всему миру, нам, детям военнослужащих, было запрещено общаться строго-настрого. Но Робинзон оказался сильнее всяких идеологических табу.
И вот книга, завернутая в газету, у меня в портфеле. Затаив дыхание, я развернул заветный сверток. До сих пор помню неповторимый запах ветхих страниц. Мне досталось какое-то очень старое и зачитанное издание — без переплета, фактически стопка из отдельных пожелтевших листков с закругленными от старости уголками (поразительно, что, пройдя через сотни, если не тысячи, рук, ни одна страница не потерялась). От одного титула уже захватывало дух: «Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устьев реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим». Не название — поэма!
Нет, то было не чтение, а какое-то священнодействие. Утром меня обязали вернуть книгу, и пришлось читать, не отрываясь, оставшийся день до вечера и практически всю ночь. До сих пор помнится все. И по телу все так же пробегают мурашки, когда вспоминаешь, как Робинзон увидел след человеческой ноги на песке. А ведь написано-то таким незатейливым языком (недаром сам Лев Толстой призывал учиться у Дефо простоте стиля):
Однажды около полудня я шел берегом моря, направляясь к своей лодке, и вдруг увидел след голой человеческой ноги, ясно отпечатавшийся на песке. Я остановился, как громом пораженный или как если бы увидел привидение. Я прислушивался, озирался кругом, но не услышал и не увидел ничего подозрительного. Я взбежал вверх на откос, чтобы лучше осмотреть местность; опять спустился, ходил взад и вперед по берегу — нигде ничего: я не мог найти другого отпечатка ноги. Я пошел еще раз взглянуть на него, чтобы удостовериться, действительно ли это человеческий след и не вообразилось ли мне. Но нет, я не ошибся; это был несомненно отпечаток ноги: я ясно различал пятку, пальцы, подошву. Как он сюда попал? Я терялся в догадках и не мог остановиться ни на одной. В полном смятении, не слыша, как говорится, земли под собой, я пошел домой, в свою крепость. Я был напуган до последней степени: через каждые два-три шага я оглядывался назад, пугался каждого куста, каждого дерева и каждый показавшийся вдали пень принимал за человека. Вы не можете себе представить, в какие страшные и неожиданные формы облекались все предметы в моем возбужденном воображении, какие дикие мысли проносились в моей голове и какие нелепые решения принимал я все время по дороге.
Помню и страх перед картинкой с обглоданными человеческими костями, и веселое ликование при появлении Пятницы, и усталое облегчение при чтении последней страницы со счастливым концом… Впоследствии я перечитывал бессмертный роман Дефо неоднократно, и всякий раз ко мне возвращалась эта неповторимая радость первого восприятия, первого и священного прикосновения к шедевру.
В чем же секрет этой удивительной книги? Почему многие люди несхожих, подчас противоположных, мировоззрений в один голос называют ее литературным шедевром. Наверное, все-таки в ее искреннем жизнелюбии и человеколюбии, в безграничной вере в человеческие возможности, способные преодолеть даже невозможное. А откуда такая — ну, просто магическая — тяга к роману Дефо? Быть может, секрет очень прост: каждому подсознательно хотелось бы пережить то, что выпало на долю бесстрашного и неунывающего моряка из Йорка по имени Робинзон Крузо. Конечно, у каждого свое неповторимое видение, свое прочтение описания его невероятных приключений. И все же он для всех общий, для всех любимый. Тайна «Робинзона Крузо» в том, что он объединяет людей.
Постскриптум. Когда в начале 80-х годов мой старший сын заканчивал школу, я никак не мог выбрать ему подарок. Наконец, подумал: «Ну что может быть на свете лучше «Робинзона Крузо?» И расшибся в доску, чтобы достать полного «Робинзона», то есть с продолжением его приключений в России и других странах. В издании «Academia». И конечно же — с неувядающими иллюстрациями Жана Гранвиля.
59. МОЛЬЕР
«ТАРТЮФ»
Мольеру принадлежит целый каскад блистательных комедий. Однако только одна подарила типаж, ставший бессмертным в веках: Тартюф — лицемер, ханжа, святоша. (Дон Жуан не в счет — это общеевропейский образ.) «Тартюф» — не только самая знаменитая, но и самая многострадальная пьеса великого французского комедиографа: она трижды переделывалась по цензурным соображениям, пять лет находилась под запретом и подвергалась такой разнузданной травле, что, в конце концов, подорвала здоровье Мольера и ускорила его смерть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129