Боже, как ей плохо.
– Кстати, как тебе Сэйвио? – громко спросила Вивьен. Дилайлу словно окатили холодной водой. Она лениво приоткрыла глаза.
– Полный кретин, – хихикнула она, стирая пот с шеи белым махровым полотенцем. – А считает себя неотразимым.
– По-моему, тоже, – вздохнула Вивьен, вытягивая руки над головой и царапая полку ногтями, как кошка. – Ума не приложу, что заставило меня спать с ним.
– О боже, Вивьен, не может этого быть!
– Увы, это правда.
– И как? – После десяти лет моногамного союза с Ленни Дилайле было любопытно узнать, что вытворяют в постели случайные любовники.
– Сплошное разочарование. Мало того, что он весь побрился, так еще намазался детским маслом и все время выскальзывал.
Дилайла рассмеялась, представив себе Сэйвио, ощипанного и смазанного жиром, как цыпленок-полуфабрикат.
– Я перепробовала все – резиновые перчатки, присыпку, – но толку никакого. Он выскальзывал у меня из рук и скользил по моей шелковой простыне, как рыба по сковородке. Белье я стирала раз десять, но на нем до сих пор остались рыжие пятна. Кончилось тем, что я пожертвовала весь комплект в приют.
В эту минуту распахнулась дверь, и вошли две женщины среднего возраста. Даже висевший в воздухе пар не смог закрыть блеска их бриллиантов. Женщины тут же устроились на скамьях и принялись болтать о том, сколько стоит обучение неких Феликса и Фредди, и о «новых шикарных занавесках» от Джона Льюиса.
Вивьен встала.
– Пора идти, – скомандовала она. – Не будем перебарщивать, а то превратимся в таких же сморщенных старых ведьм.
Намотав полотенце на голову, как тюрбан, она растворилась в облаке пара, направляясь к дверям, оставив Дилайлу в некотором замешательстве. Неспособность Вивьен выбирать выражения действовала на Дилайлу угнетающе. Она завернулась в полотенце и пошла к выходу, радуясь тому, что «сморщенные ведьмы» не видят ее сквозь завесу пара.
Дилайла повесила полотенце на крючок, вошла в душ и задернула занавеску. Она немного нервничала. Пора уже вернуться домой и посмотреть, звонил ли Чарли. Тогда станет ясно, не спугнула ли она его своим излишним благоразумием. Пожалуйста, пусть ее ждет сообщение, молила она. Пусть она войдет и увидит, что на автоответчике горит красная лампочка. Она повернула кран и стояла, скрестив на счастье пальцы, а по ее лицу стекали струи холодной воды.
ГЛАВА 18
Прошло два дня, а звонка все не было. Дилайла впала в уныние. В последние двое суток она тонула в бездонном море эмоций, как большой тяжелый булыжник. Каждый раз, когда ей удавалось очутиться на поверхности, она испытывала самые разные чувства: надежду, горечь, тоску, разочарование, отчаяние, злость. И снова с громким бульканьем тонула в унынии.
Неужели она и вправду думала, что все будет легко и просто? Стоит только сбежать из Брэдфорда, приехать в Лондон, найти принца Чарльза и жить с ним долго и счастливо, купаясь в шампанском и пылающей «Самбуке»? Да, именно так она и думала. И ни разу ей не пришла в голову мысль: а что, если так не получится? Она просто не позволяла себе об этом думать.
Дилайла убедила себя в том, что у нее все получится. Когда ей было семь лет и она хотела то стать балериной, то построить дом на дереве, мама дала ей один совет: можно добиться всего, чего хочешь, но сначала нужно решить, чего именно. И она была права. Когда Дилайла наконец решила, что лазить по деревьям ей нравится гораздо больше, чем прыгать в пачке по сцене, она за две недели выстроила на дереве жилище с помощью рыжего Гэри из дома напротив.
Когда жилище было построено, мама принесла ей пакет с ленчем, и она поедала сыр и сандвичи, глядя на забор соседнего дома. Она навсегда запомнила испытанное тогда ощущение уверенности и осознание того, что, если действительно чего-то хочешь, обязательно этого добьешься. К сожалению, когда она стала старше, оказалось гораздо труднее решить, чего она хочет от жизни, причем, чтобы принять такое решение, теперь требовалось гораздо большее мужество. Выбросить трико и пуанты намного легче, чем бросить своего парня, дом, работу и прошлую жизнь. Вот почему она так долго оставалась с тем же парнем, в том же городе, на той же работе, в той же жизни. Но, встретив Чарли, Дилайла поняла, чего хочет. И в тот вечер в «Дженерал Прэктис» она цеплялась за надежду, что благодаря ее решимости и платью от «Дольче и Габбана» Чарли захочет того же.
Теперь это казалось ей не таким безусловным. Последние две ночи она работала в «Пентри» и надеялась, что Чарли появится там снова, но он все не приходил. Чего, к сожалению, нельзя сказать о Винсе. Он все время подкарауливал Дилайлу, мурлыкал ей в ухо свои «bellissima» и уговаривал поехать в его пентхауз, чтобы выпить кофе с пирожными. Дилайлу так и подмывало предложить ему засунуть свои пирожные туда, куда не проникает солнечный луч. Но терять работу не хотелось, и она рассыпалась в извинениях, ссылаясь то на диету, то на ждущую дома кучу белья, которое необходимо срочно перегладить. Может, Дилайла и наивна, но не до такой же степени. Она прекрасно понимала, что поездка в пентхауз чревата не только поглощением пирожных.
В воскресенье утром телефон наконец зазвонил. Дилайла схватила трубку вспотевшей от волнения рукой, но радость быстро сменилась разочарованием. Звонил не Чарли, а Сэм – спросить, не хочет ли она прокатиться с ним на праздник в Брайтон. Стараясь не выдать разочарования, Дилайла согласилась. Провести день на побережье заманчивее, чем слоняться по дому и смотреть, как Вивьен курит одну сигарету за другой, приближая этим собственный летальный исход. Только одна загвоздка:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87