ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– поддразнил меня Джотто, вскинув брови.
– Я кое-что узнал о ваших работах, – выпалил я, захлебываясь от торопливости. – Я расспрашивал монахов…– Смотри не заучись до утраты непосредственного восприятия! – Уголок его рта иронично приподнялся. – Непосредственное выражение чувств хорошо тем, что показывает незамутненную истину. – Я не знал, что ответить, но он покачал головой и махнул рукой, что, дескать, неважно. – Я так и думал, что найду тебя здесь. И вот принес тебе кое-что.Он протянул маленький сверток.Никто еще никогда не дарил мне подарков. Кроме Марко, который давал мне сласти. Поэтому я растерялся, не зная, как себя вести. Это явно не было чем-то съестным. Я молча смотрел на сверток в руках у Джотто. Он был завернут в дорогое тонкое полотно и перевязан красной ленточкой.– Оно не кусается. – Джотто сунул мне сверток.Я взял его и застыл с вытянутыми руками.– Ну же! – подбодрил он.Я сделал глубокий вдох и развязал ленточку. Обертка раскрылась, и я увидел четырехугольную деревянную дощечку. Я запихнул ткань за пазуху и провел рукой по дощечке. Оказалось, их было две, сложенных вместе. Я раскрыл створки. Каждая картина была размером с две мои ладони в длину и ширину. С одной на меня смотрела пресветлая Мадонна в лазоревом плаще. На другой в полный рост был изображен Евангелист, и с ним щеночек, который с обожанием смотрел на святого.Голос застрял где-то в горле, и я упал на колени:– Мастер, я этого не достоин!– Как же, ведь это твоя семья, – ответил он. – Коли породнился с моими картинами, то надо, чтобы у тебя была и своя, которая всегда будет при тебе. Мне вот никуда не уйти от своих родственников, они так и липнут ко мне, как темпера к дереву, особенно когда оказываются без денег.– Я этого не достоин, они слишком прекрасны!– Нет уж, бери, – возразил он и жестом приказал мне подняться, но я был слишком ошеломлен, чтобы встать с колен.– Мне нечего дать вам взамен, – произнес я, сбитый с толку его щедростью.– Мне достаточно твоего восхищения, – ответил он и обратил свой взор на большие фрески, украшавшие часовню. – Они очень ценные. Так что береги их.– Буду беречь! – поклялся я и медленно поднялся, прижимая к груди складень.От потрясения никакие слова не шли мне на ум, я даже не сумел вымолвить простое «спасибо», хотя чувство благодарности переполняло меня через край, подобно серебристо-серым водам Арно, когда бурные волны захлестывают берега.– Так о чем же ты просил, когда молился не за себя? – спокойно спросил Джотто.Я держал складень дрожащими руками, жадно вбирая в себя каждую черточку, каждый цвет, каждый изгиб. Лик Мадонны излучал свет и был так тонко написан, что одновременно являл собою живую женщину и небесное существо, воистину Матерь Божию. Взор ее источал сострадание и любовь. Мне казалось, в них можно погрузиться навек. Нужно будет хорошенько спрятать это сокровище от Сильвано и его всевидящего ока, найти для него во дворце укромное местечко. Нелегко будет отыскать там недоступный уголок.– Так о чем же? – Любопытный голос Джотто вернул меня к действительности.Я вскинул голову.– О свободе.– Ты просишь у Евангелиста свободу для кого-то другого? А у тебя и без того свободы достаточно?Я отрицательно покачал головой.– Нет у меня свободы. Но у меня есть друг…– Кто-то, кто тебя пожалел и сделал тебе добро? – спросил он.– Ему самому нужно сделать добро. Очень нужно, причем прямо сейчас, а я не знаю, как его сделать, – печально ответил я.– Так вот о чем ты молился, – кивнул он. – Понятно!Он замолчал, а я вновь обратился к картинам и впился в них алчущим взглядом. Спустя некоторое время Джотто произнес:– Мой друг Данте сказал бы, что величайшая свобода – это любовь, и прежде всего божественная любовь. Именно она движет небесные сферы, но бренной плоти она недоступна. Мы обретаем ее, подчинив свою плотскую часть воле Господней.Я вспомнил о мужчинах, что приходили ко мне в комнату. Казалось, они вольны делать все, что пожелают. Они были плотской природы и преданы плотским заботам. Вспомнил Сильвано, который творил все, что ему вздумается, и безнаказанно убивал людей. Я бы усомнился в словах Джотто, но ведь это сказал Джотто. Поэтому я принял их серьезно. Подумав, я сказал:– Один человек говорил мне однажды, что свободу ему даст смерть.– Это крайний случай, – скорбно откликнулся Джотто. – Наверное, иногда это единственный выход. Жизнь на земле бывает невыносимой, она подчиняется законам, неподвластным нашим силам и нашему пониманию. Но потом смерть отпускает нас на небеса. Хотелось бы верить, что мой давний друг сейчас свободен. Но свободы можно достичь и по-другому. Например, благочестием.– А если и благочестие не спасет? – с трепетом спросил я, ведь именно из благочестивого рвения кардинал обрек Ингрид на муки.– Тогда, наверное, ты прав. Спасение в смерти.В нефе послышались голоса: двое людей уже звали Джотто. Он вздохнул и приветственно поднял руку.– Долг зовет. Я должен тебя покинуть, щенок, оставив наедине с твоими тяжкими вопросами.– Когда я смогу снова вас увидеть? – прошептал я.– Я вернусь во Флоренцию, хотя богатые вельможи и желают, чтобы я беспрестанно рисовал их портреты и украшал надгробия, – сухо ответил он, развернулся и тяжелой поступью двинулся к мужчинам.Горячие приветствия, объятия. Посмотрев на это, я вновь обратился к двум удивительным картинам, столь великодушно подаренным мне художником. Взгляд мой упал на щенка, который не сводил глаз с лица святого Иоанна. Я бросился вслед за Джотто.– Мастер! Мастер! – звал я на бегу, а потом заметил, как богато одеты его друзья, и чуть не сгорел со стыда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189
– Я кое-что узнал о ваших работах, – выпалил я, захлебываясь от торопливости. – Я расспрашивал монахов…– Смотри не заучись до утраты непосредственного восприятия! – Уголок его рта иронично приподнялся. – Непосредственное выражение чувств хорошо тем, что показывает незамутненную истину. – Я не знал, что ответить, но он покачал головой и махнул рукой, что, дескать, неважно. – Я так и думал, что найду тебя здесь. И вот принес тебе кое-что.Он протянул маленький сверток.Никто еще никогда не дарил мне подарков. Кроме Марко, который давал мне сласти. Поэтому я растерялся, не зная, как себя вести. Это явно не было чем-то съестным. Я молча смотрел на сверток в руках у Джотто. Он был завернут в дорогое тонкое полотно и перевязан красной ленточкой.– Оно не кусается. – Джотто сунул мне сверток.Я взял его и застыл с вытянутыми руками.– Ну же! – подбодрил он.Я сделал глубокий вдох и развязал ленточку. Обертка раскрылась, и я увидел четырехугольную деревянную дощечку. Я запихнул ткань за пазуху и провел рукой по дощечке. Оказалось, их было две, сложенных вместе. Я раскрыл створки. Каждая картина была размером с две мои ладони в длину и ширину. С одной на меня смотрела пресветлая Мадонна в лазоревом плаще. На другой в полный рост был изображен Евангелист, и с ним щеночек, который с обожанием смотрел на святого.Голос застрял где-то в горле, и я упал на колени:– Мастер, я этого не достоин!– Как же, ведь это твоя семья, – ответил он. – Коли породнился с моими картинами, то надо, чтобы у тебя была и своя, которая всегда будет при тебе. Мне вот никуда не уйти от своих родственников, они так и липнут ко мне, как темпера к дереву, особенно когда оказываются без денег.– Я этого не достоин, они слишком прекрасны!– Нет уж, бери, – возразил он и жестом приказал мне подняться, но я был слишком ошеломлен, чтобы встать с колен.– Мне нечего дать вам взамен, – произнес я, сбитый с толку его щедростью.– Мне достаточно твоего восхищения, – ответил он и обратил свой взор на большие фрески, украшавшие часовню. – Они очень ценные. Так что береги их.– Буду беречь! – поклялся я и медленно поднялся, прижимая к груди складень.От потрясения никакие слова не шли мне на ум, я даже не сумел вымолвить простое «спасибо», хотя чувство благодарности переполняло меня через край, подобно серебристо-серым водам Арно, когда бурные волны захлестывают берега.– Так о чем же ты просил, когда молился не за себя? – спокойно спросил Джотто.Я держал складень дрожащими руками, жадно вбирая в себя каждую черточку, каждый цвет, каждый изгиб. Лик Мадонны излучал свет и был так тонко написан, что одновременно являл собою живую женщину и небесное существо, воистину Матерь Божию. Взор ее источал сострадание и любовь. Мне казалось, в них можно погрузиться навек. Нужно будет хорошенько спрятать это сокровище от Сильвано и его всевидящего ока, найти для него во дворце укромное местечко. Нелегко будет отыскать там недоступный уголок.– Так о чем же? – Любопытный голос Джотто вернул меня к действительности.Я вскинул голову.– О свободе.– Ты просишь у Евангелиста свободу для кого-то другого? А у тебя и без того свободы достаточно?Я отрицательно покачал головой.– Нет у меня свободы. Но у меня есть друг…– Кто-то, кто тебя пожалел и сделал тебе добро? – спросил он.– Ему самому нужно сделать добро. Очень нужно, причем прямо сейчас, а я не знаю, как его сделать, – печально ответил я.– Так вот о чем ты молился, – кивнул он. – Понятно!Он замолчал, а я вновь обратился к картинам и впился в них алчущим взглядом. Спустя некоторое время Джотто произнес:– Мой друг Данте сказал бы, что величайшая свобода – это любовь, и прежде всего божественная любовь. Именно она движет небесные сферы, но бренной плоти она недоступна. Мы обретаем ее, подчинив свою плотскую часть воле Господней.Я вспомнил о мужчинах, что приходили ко мне в комнату. Казалось, они вольны делать все, что пожелают. Они были плотской природы и преданы плотским заботам. Вспомнил Сильвано, который творил все, что ему вздумается, и безнаказанно убивал людей. Я бы усомнился в словах Джотто, но ведь это сказал Джотто. Поэтому я принял их серьезно. Подумав, я сказал:– Один человек говорил мне однажды, что свободу ему даст смерть.– Это крайний случай, – скорбно откликнулся Джотто. – Наверное, иногда это единственный выход. Жизнь на земле бывает невыносимой, она подчиняется законам, неподвластным нашим силам и нашему пониманию. Но потом смерть отпускает нас на небеса. Хотелось бы верить, что мой давний друг сейчас свободен. Но свободы можно достичь и по-другому. Например, благочестием.– А если и благочестие не спасет? – с трепетом спросил я, ведь именно из благочестивого рвения кардинал обрек Ингрид на муки.– Тогда, наверное, ты прав. Спасение в смерти.В нефе послышались голоса: двое людей уже звали Джотто. Он вздохнул и приветственно поднял руку.– Долг зовет. Я должен тебя покинуть, щенок, оставив наедине с твоими тяжкими вопросами.– Когда я смогу снова вас увидеть? – прошептал я.– Я вернусь во Флоренцию, хотя богатые вельможи и желают, чтобы я беспрестанно рисовал их портреты и украшал надгробия, – сухо ответил он, развернулся и тяжелой поступью двинулся к мужчинам.Горячие приветствия, объятия. Посмотрев на это, я вновь обратился к двум удивительным картинам, столь великодушно подаренным мне художником. Взгляд мой упал на щенка, который не сводил глаз с лица святого Иоанна. Я бросился вслед за Джотто.– Мастер! Мастер! – звал я на бегу, а потом заметил, как богато одеты его друзья, и чуть не сгорел со стыда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189