На выходных, двадцатого мая я свободен. Так мы сможем уехать на пару дней в какую-нибудь гостиницу, и у нас будет время, чтобы найти раввина. Годится, милая?
Он нежно приподнял мой подбородок и заглянул мне в глаза. Я кивнула и разрыдалась в его объятиях. Он гладил меня по спине и шептал, что все будет в порядке.
– Ты увидишь. Я обещаю. Я не допущу, чтобы тебя коснулась хоть какая-то неприятность, милая.
До сегодня, слыша обращение «милая», я оглядываюсь в поисках уборной. Мой организм чувствует дерьмо – сразу начинается рвота. Жаль, что в тот памятный день я не сбежала от Гэйба в ближайшую уборную.
– Обещаешь ли ты любить и беречь ее?
Как хорошо, что я пришла на свадьбу кузины одна. Я бы не выдержала всей этой романтики при свете свечей рядом со второсортным спутником. Я жаждала настоящих, неподдельных чувств, чувств с большой буквы. Слушая, как обмениваются клятвами София и Уильям, я ощущала значимость этих клятв, возможно, куда острее, чем те, кто никогда не состоял в браке, – я ведь знала цену произносимым словам. «В болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, в горе и в радости...» Я едва сдерживала всхлип. Плач рвался наружу, перехватывая горло. Если я не сумею сдержаться, то совсем разрыдаюсь, и все это услышат. Я судорожно сглотнула. Мне не на кого опереться. А что, если и дальше вот так будет течь моя жизнь: я буду ходить на чужие свадьбы, слушать чужие клятвы и жалеть, что мне не с кем разделить жизнь? Куда, к черту, подевалась выпивка? Мне нужно было надеть зеленое платье, а не желтое. Зеленый – цвет ревности, а я ревновала. Радовалась счастью Софии – и все равно ревновала. Это как справлять День святого Валентина, когда у тебя никого нет: каждый раз, когда тебе на глаза попадается обернутый в целлофан букет роз, ты бросаешь беглый взгляд на прикрепленную к ним карточку – а вдруг букет предназначен для тебя? И каждый раз выясняется, что розы предназначены не тебе. Вот так я себя сейчас и чувствовала. «И хранить верность, покуда смерть не разлучит вас». Хоть я никогда и не произносила этих фраз слово в слово, на иврите эти чувства тоже можно высказать. Только мы с Гэйбом произносили свои клятвы в одиночестве, а не в кругу родных и друзей.
В конце церемонии Уильяма и Софии все родные и друзья принялись желать друг другу мира.
– Мира тебе, Стеф, – внезапно произнесла Ли, обнимая меня.
– И тебе, моя дорогая.
– Я знаю, как все это мучительно для тебя, но не тревожься. Скоро прием, и я тебя напою вусмерть коктейлем «Рыжая шлюха».
Только моя сестра могла знать о существовании такого коктейля. Лучшей компании на свадьбе нельзя и желать. Обнимая Ли, я вдруг пожалела, что ее не было на моей свадьбе. Мне хотелось разделить ее со всеми родными, даже с Ией и Фэй, с которыми мне придется сидеть на приеме у Софии. Да, меня же ждет испаноязычная инквизиция. К черту «Рыжую шлюху», тут потребуется текила.
Я решила, что, если она попросит всех незамужних собраться вместе, я уйду. Когда София танцевала с отцом, я наконец разревелась и высморкалась в носовой платок Фэй, не блиставший свежестью. Я вынесла церемонию разрезания торта. А вот бросание чертова букета невесты (мол, та девушка, что его поймает, следующая выйдет замуж) мне уже не пережить. Все будут ждать, что я подойду, а я не незамужняя! Я разведена! Да, я хочу опять замуж, но я не намерена стоять в кругу, отставив левую ногу, чтобы какой-нибудь гость натягивал мне на бедро невестину подвязку. Оставьте меня в покое, черт побери!
– Я, пожалуй, сейчас уйду, – сказала я, заметив, что возле танцпола начали собираться одинокие мужчины.
– Ой, подожди! Бросание букета – очаровательная традиция!
Я удивилась, что бабушка про это слышала. Судя по ее историям о своем детстве, я предполагала, что у них на свадьбах если что и бросали, то внутренности убитых животных.
– Вот ты и иди туда, Ия. Если меня не будет, тебе скорее достанется букет.
– Ты шутишь? – вмешалась Фэй. – Если мы будем участвовать и поймаем букет, нам придется оставить ходунки.
– Ну да, Фэзи! – откликнулась Ия. – Но зато мужчине, который поймает подвязку невесты, придется надевать ее нам на ногу!
Мгновение сестры молча смотрели друг на друга, а потом загоготали.
– Ух ты! Вот это свадьба так свадьба, Фэзи!
– Ну хоть потанцуй с каким-нибудь парнем, Стефани. – Никакого подходящего парня рядом не было, и я уже устала после твиста с Ли. – Знаешь, в мои годы на танцы нас обязательно сопровождали пожилые дамы. Они следили за тем, чтобы парень с девушкой держались друг от друга в танце на приличном расстоянии. Впрочем, я тогда была такой неискушенной!
– Что значит «тогда», Фэзи? На прошлой неделе ты решила, что у того мужика в кармане зажигалка, а не кой-чего торчит!
– Ох, ну тебя! – Фэй, смеясь, отмахнулась от моей бабушки. – Знаешь, Стефани, я ведь как-то решила, что забеременела, потому что мужчина поцеловал меня по-французски. Зато сегодня я бы любому парню тут не пожалела французский поцелуй!
– Ну так чего же ты ждешь, Фэй?
– Знаешь, Стефи, жизнь коротка. Наслаждайся ею, пока можешь. Заведи любовника. – О Боже, и куда только подевалась Ли! – Впрочем, это, может быть, не самая лучшая идея. Любовники ревнивы. У меня был один такой, он гонялся за мной с пистолетом, когда я его бросила.
На слове «пистолет» Фэй сложила пальцы пистолетиком и проговорила:
– Бум! Бум!
– Да нет, в общем, игра стоит свеч, так что целуйся с парнями сейчас, Стефи, дорогуша, потому что с возрастом, что бы там ни говорили, начинаешь жаждать веселья!
Я жаждала оказаться в собственной кровати. И мне было наплевать на то, что я буду в ней в одиночестве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97