Я поднял глаза на Элли, но по ее лицу невозможно было ничего прочитать, и я обратился к счету. Мы оба знали, что нам нужно поддерживать сердечные служебные отношения.
– Думаю, тут какая-то ошибка, – заметил я. – Получается, что тебе заплатили двести пятьдесят фунтов стерлингов в час.
Лицо Элли чуть исказилось – так старалась она не показать, что ей хочется, чтобы я видел, как она старается скрыть улыбку.
– Йан подумал, что пора мне немного прибавить, и остальные компаньоны согласились. – Она небрежно взмахнула рукой. – Десять фунтов в ту или иную сторону не играют роли.
Но она знала, что играют. И знала, что я это знаю. Мне хотелось не поддаваться зависти, но ничего не получалось. Последний раз, когда Элли улыбалась такой вот победной улыбкой, мы оба были без одежды.
Всего за несколько месяцев она с легкостью меня обошла. Я уже полтора года сидел на почасовой оплате в двести сорок фунтов стерлингов, и мне не помогали ни мои частые просьбы, ни шутки. Дело в том, что тут имели значение не деньги, а статус. Статус же был всем. Таким образом вас стимулировали, чтобы вы работали еще лучше. Мне так часто советовали прибавить еще 5 %, что, должно быть, сейчас я уже выдавал все 685 %, работая на износ.
Зазвонил телефон, и я схватил трубку. Это был Грэхем.
– Надеюсь, вы сможете ко мне заглянуть в течение, скажем, ближайших тридцати секунд, – произнес он резким тоном.
Скрывая свою тревогу, я повесил трубку.
– Прости, Элли, мне нужно бежать. У меня встреча кое с кем из компаньонов. – Теперь пришел ее черед расстраиваться.
Я помчался к Грэхему. Жестом пригласив меня войти, он попросил закрыть дверь. Это был плохой знак. Обычно он держал дверь открытой, с готовностью объясняя, что так ему видно, кто в какой юбке пришел и какой она длины. «Брючный костюм – это самое ужасное, что только можно было придумать по части дамской одежды», – любил он повторять.
– У меня есть пара вопросов. Во-первых, вы будете чем-нибудь заняты в уикенд на следующей неделе? – Не успел я ответить: «Я собираюсь заполнить свою жизнь, отныне пустую, таким количеством рабочих часов, что в следующем году вы сможете уйти в отставку и прохлаждаться на Барбадосе», как он продолжил: – Хорошо. Рад сообщить вам, что вы прошли на следующий тур. В следующий уикенд в каком-то отеле в Мидлендс будет работать этот новый аттестационный центр. Как мне сказали, вас туда сердечно приглашают.
Я улыбнулся в ответ.
– Полагаю, меня не потребуется приглашать дважды.
– Если вам не повезет, всегда можно сделать еще одну попытку в следующем году или еще через год – словом, еще много лет подряд.
– Я понял.
– Хорошо. Но в любом случае вы молодец. И должны гордиться, что продвинулись так далеко. Впрочем, было бы неплохо приложить еще больше старания – скажем, как можно больше появляться в офисе, занимаясь важными делами – ну, что-то в этом роде. Может быть, находиться здесь немного больше, чем обычно. – Хотя я понятия не имел, как это можно сделать, я все же кивнул. – Как ваш друг мисс Грей. Вчера она пришла первой, а ушла последней – так мне сказали. И ничто так не впечатляет, как работа в воскресенье. Впрочем, вы сами это знаете. – О'кей, сказал я себе, Супер-юрист начинает действовать прямо сейчас.
Мне показалось, что сейчас уместно вновь поднять вопрос о моей почасовой оплате. У Грэхема сделался несколько смущенный вид, когда он понял, что мне известно о повышении ставки Элли. Однако он объяснил, что не смог бы рекомендовать кого-то сразу после нее. Напрашивался вопрос, отчего же он не рекомендовал меня в первую очередь, но я придержал язык.
– Может быть, вы постараетесь и увеличите свое усердие еще на пять процентов, и тогда я поставлю вопрос на следующем заседании компаньонов, – сказал он.
Грэхем откинулся на спинку кресла.
– Кстати, упоминание о красивой мисс Грей наводит меня еще на одну мысль, Чарлз. Мне не хочется влезать не в свое дело, но, насколько я понял, вы сыграли с ней нехорошую шутку. – У меня отвисла челюсть. – Меня не интересует, что именно произошло. – Черт побери Элли! Она нанесла удар первой! – Но уже начались разговоры: Чарлз сделал то, Чарлз сделал это. Конечно, я не верю ни одному слову, но нехорошо, когда такое происходит в офисе.
– Что именно?
Грэхем посмотрел на меня с отеческим неодобрением.
– Полагаю, вы сами знаете. Просто разберитесь с этим, Чарлз. Хорошо?
Мне захотелось рассказать всю правду. Несмотря на свои многочисленные недостатки, Грэхем был справедливым, и он мог бы помочь. Но у меня не было доказательств, поскольку Элли уничтожила документ в компьютере. А в Баббингтоне то, что не было написано, размножено на ксероксе в восьми экземплярах, распространено по всему отделу и затем аккуратно подшито, вообще не существовало. И, что хуже всего, Элли это знала.
Когда я поднялся, чтобы выйти из кабинета, Грэхем заметил:
– А ведь я предостерегал вас от романов на работе, не правда ли?
Я даже восхитился его редкостным лицемерием – кстати, еще одно свойство, характерное для компаньонов. Согласно свежим сплетням, на прошлой неделе Грэхем сделал гнусное предложение секретарше, которая временно заменяла его собственную, ушедшую в отпуск.
Как рассказывали, он как-то поздно вечером сидел на столе этой секретарши, мило болтая с ней, а затем многозначительно улыбнулся и спросил:
– А вы так же хороши в постели, как за пишущей машинкой?
На что она ответила:
– А вы такой же зануда в постели, как когда диктуете?
Я поймал пару недоброжелательных взглядов, возвращаясь к себе. Ричард, который все еще был президентом Клуба Поклонников Элли, не ответил на мое приветствие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122