с такой силой мальчуган вцепился ей в руку. Опытная медсестра, она знала, что ребенок кричит не столько от боли, сколько от страха и волнения.
В полдень Амелию попросили пойти в отделение для самых маленьких, где старшая медсестра протянула ей очаровательную малышку.
– Сможете покормить ее? – спросила она. – Только осторожнее: девочке недавно сделали операцию по поводу врожденного уродства – заячьей губы.
Амелия посмотрела на малышку.
– Ш-ш, крошечка, а то как бы швы не разошлись. – Держа ребенка на руках, она опустилась в кресло-качалку.
Девочка успокоилась, как только во рту у нее оказалась соска. Амелия с интересом оглядела малышку. Хирурги хорошо выполнили свою работу. На верхней губе девочки, под носом, были мелкие аккуратные швы. Амелия знала, что ребенку предстоит еще несколько операций. Однако малышке повезло: швы побледнеют и почти исчезнут еще до того, как она повзрослеет. А логопеды позаботятся о том, чтобы у нее не было задержек в развитии речи.
Остаток дня пролетел быстро. Амелия забыла о своем шраме, к тому же именно благодаря своему увечью она легче находила общий язык с маленькими пациентами, и они доверяли ей больше, чем постоянным работникам детского отделения.
Амелия не помнила, когда впервые подумала об этом, но как только ей предложили пойти к себе и отдохнуть, ее осенила внезапная мысль, она наконец-то поняла, в чем ее призвание. Необходимо позвонить Джону Вэнсу. Перед отъездом из дома Амелия составила временное завещание, но теперь решила разъяснить адвокату, на что хочет истратить большую часть своих денег, помимо тех сумм, которые уже перевела на счета больницы Святой Марии и Рождественской благотворительной программы.
Амелия почти поравнялась с комнатой медсестер, как вдруг услышала чьи-то рыдания. Забыв об усталости, она задержалась у приоткрытой двери и, отворив ее пошире, увидела девочку, которая сидела на кровати среди смятых простыней.
– Господи, надо же, как ты сбила постель! Хочешь, я поправлю простыни?
Девочка быстро отвернулась и закрыла лицо руками.
– Не входите!
– Почему? – Амелия тихо вошла в палату. – Хочешь поговорить?
– Нет!
– Должно быть, тебе сейчас очень одиноко… – Приблизившись к кровати, Амелия расправила простыни. Девочка сидела спиной к ней. Амелия взяла папку с историей болезни, висевшую на спинке кровати, прочитала записи врачей, и буквы стали расплываться перед ее глазами. У Амелии и у десятилетней Пэтси Дешилдс оказалось много общего. Она подошла к изголовью кровати и взбила подушки. – Ну вот, так гораздо лучше, ты не находишь?
Девочка сидела по-турецки, уронив голову на грудь и закрыв лицо руками.
У Амелии перехватило дыхание. Сколько раз Дайана видела ее в таком же положении, сколько раз обнимала и успокаивала, прижимая к своей груди? Она осторожно присела на край кровати.
– Ты очень похожа на меня, Пэтси.
– Вы даже не знаете, во что превратилось мое лицо!
– Этого, может, и не знаю, но кое-что общее у нас есть. Пальчики девочки чуть раздвинулись, и между ними блеснули ясные голубые глаза.
– Вы – ведьма?
Амелия удивленно засмеялась.
– Что ж… меня называли и похуже.
– Вы не такая, как я. – Пэтси печально вздохнула. – Вы – прекрасная принцесса.
– Правда? Спасибо тебе большое, но что-то я не очень много видела принцесс с такими лицами, как у меня. Расскажешь мне, отчего плачешь, Пэтси?
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, какая я уродливая. Амелия постаралась избавиться от жалости, слишком хорошо зная, что причиняет Пэтси боль. Надо помочь девочке справиться с горем, а жалость делу не поможет.
– Ты и в самом деле уродлива? – с деланным безразличием спросила Амелия.
– Вот! – Пэтси подняла голову.
Амелия спокойно посмотрела на нее. Из истории болезни она поняла, что раны были очень серьезными, но хирурги очень старались помочь девочке.
– Когда была операция? – спросила она.
– Швы сняли сегодня. Врачи обещали, что все будет хорошо, но на самом деле все плохо. – Пэтси всхлипнула.
– А разве доктора не сообщили тебе, что сначала твое личико будет очень плохо выглядеть, но потом они исправят это? – Судя по всему, Пэтси говорили об этом. Но Амелия понимала ее состояние. – Сейчас у тебя красное и опухшее личико, но потом отек спадет.
– Дети будут смеяться надо мной, потому что я уродина! – Пэтси откинула голову назад. – Эти швы страшные!
Подняв руку, Амелия убрала с лица волосы.
– Посмотри, какой у меня большой шрам, Пэтси! И что же, он делает меня уродливой?
– Ну…
Амелия засмеялась:
– Он некрасивый, не так ли? Но ни один из твоих шрамов не будет похож на мой. В этой больнице очень хорошие доктора, и они опять сделают тебя красивой.
– А как же вы? – Пэтси позволила Амелии уложить себя и с интересом смотрела на нее своими огромными глазами.
– Ты говоришь о шраме? Мне сделают операцию и уберут его.
– Что-о?
– После операции я буду выглядеть так же, как ты сейчас. Но потом вместо шрама останется лишь тонюсенькая светлая полоска.
– Вы мне покажете? – с надеждой спросила Пэтси. Амелия ласково погладила светлые волосы девочки.
– Ты будешь первой, к кому я приду после операции, – пообещала она, поцеловав Пэтси. – Кстати, к тому времени твои шрамы уже побледнеют, так что я смогу приободриться, глядя на тебя.
Глава 9
Войдя в офис «Игансоу инк.», Мэтт задержался у стола Кэрол.
– Привет, красавица, сам-то здесь?
– Ну да, здесь, но только смельчак решится сейчас зайти к нему, – предупредила Кэрол.
Шутливо отсалютовав секретарше, Мэтт отворил дверь.
– Молитесь за меня, – прошептал он, исчезая в кабинете Кейси.
Кейси держал в руке телефонную трубку и сердито выкрикивал в нее какие-то указания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46