- А так, что иначе и жить уже невозможно.
- Это с вашей точки зрения? - спросил он с нажимом.
- Да нет, с любой, пожалуй. - Она закурила, и он, как ни странно, смолчал, не удивился даже. - И вот наконец-то пришел человек и сказал, что ВСЕ ВО ИМЯ ЧЕЛОВЕКА, НА БЛАГО ЧЕЛОВЕКА, что надо АКТИВНЕЕ РАЗВОРАЧИВАТЬ БОРЬБУ ЗА УКРЕПЛЕНИЕ ПОРЯДКА ВО ВСЕХ СФЕРАХ НАШЕЙ ЖИЗНИ, что надо ПРЕОДОЛЕТЬ НЕГАТИВНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ, КРУТО ПОВЕРНУТЬ ДЕЛО К ЛУЧШЕМУ, что важно добиться того, ЧТОБЫ СЛОВО НЕ РАЗОШЛОСЬ С ДЕЛОМ, а для этого надо РАСШИРЯТЬ ГЛАСНОСТЬ, что ЧЕМ ЛУЧШЕ ИНФОРМИРОВАНЫ ЛЮДИ, ТЕМ СОЗНАТЕЛЬНЕЕ ОНИ ДЕЙСТВУЮТ, ну и так далее.
Она словно по газете прочитала, и Гей мысленно выделил цитаты.
Он долго молчал, волнуясь, и боялся глянуть на Алину. Такого подвоха от нее Гей никак не ожидал. Он ведь считал, что она иностранка! Но не могла иностранка принять все это близко к сердцу. Алина же приняла. Он по голосу это чувствовал. И не на шутку разволновался. Потому что и сам принял все это близко к сердцу. Человек не может жить без надежды. И надежда появилась именно теперь. И чтобы скрыть свое смятение, Гей произнес поспешно:
- Вы сказали, критикам придется пересмотреть свое кредо, а точнее обрести его, выработать... Вы конечно же имели в виду критику в узкопрофессиональном, литературном смысле?
- Экая вы зануда... - Алина посмотрела на Гея с насмешливым сочувствием. Критика не может быть явлением общественно-социальным, всякая критика, если она по своей сути является узкопрофессиональной, чисто цеховой, это же ясно!
Гея словно током ожгло.
Гигантская мысль!
Он так и произнес.
- Гигантская мысль... - буркнул он в смятении. - Однажды я уже слышал подобную риторику... Именно так Бээн говорил! - Гей вдруг схватил Алину за руку. - Бээн!..
Машина резко вильнула. Свет фар скользнул по металлической сетке, которой был огражден автобан.
- Осторожнее, вы, сумасшедший!
Алина отдернула руку Гея, выправляя ход машины. Гей сжался, почувствовал себя пленником, точнее, заложником. Да, он так и представил сейчас свое положение: Я ЗАЛОЖНИК!.. Дурь, конечно, пришла ему в голову. Ну какой он, к черту, заложник?! Отели, храмы, рестораны, Моцарт... рядом женщина красивая, духи "Фиджи", шуры-муры с ней завел, весь вечер лясы точил, то да се, и обоих тянет, как видно, друг к другу, нет-нет да слышит он голос грудной, мягкий, ласковый... какой там еще?
Бабник он, а не заложник, сказал бы сейчас Бээн.
И Гей поймал себя на том, что в нем возникло вдруг ощущение, будто едет он теперь не на Рысы, куда собирался, а на встречу с Бээном. Такое вот странное, тревожное явилось к нему предчувствие, что именно сегодня он увидит Бээна. Это же невозможно! - понимал он своим умом. Бээн сейчас в Сибири, Гей точно это знал, два дня назад говорил с ним по телефону - из Москвы, перед отлетом в Братиславу. Бээн сюда и не собирался. А такую поездку экспромтом даже Бээну никто не позволит сделать. Бээн сиднем сидит в своем офисе. На Комбинате. В апартаментах на пятом, высшем этаже. Золото окон которого в свете заката видно всему городу. И тем не менее Гею мнилось, что встреча с Бээном состоится с часу на час, по крайней мере утром.
- Такие дела... - сказал Гей вслух.
И тут опять зазвонил телефон.
- Да, это, скорее всего, Мээн... - Гей сделал было движение поднять трубку.
- Демон на договоре... - Алина погасила сигарету. - Так что если создавать из него - это одно дело, а если воссоздавать его в будущем из прошлого - это же совсем другое...
И опять у Гея возникло ощущение, что между Алиной и Бээном - именно Бээном, как ни странно! - существует какая-то связь. Неожиданно для себя он заступился за Мээна:
- Теперь он перестроится...
Но Алина перебила его:
- Может, ПРОСТО ДОЛЖЕН УЙТИ С ДОРОГИ?
- А Бээн? - вдруг спросил Гей.
Она ответить не успела, телефон затрезвонил сполошно, истерично.
- Я отсюда, из машины, могу связаться? - спросил Гей.
- С Москвой - нельзя.
- Гораздо ближе...
- Попробуйте.
И Алина клавишу магнитофона пальчиком тронула, музыка Баха явилась, "Страсти по Матфею", и фон этот как бы отдалил Алину, совсем она теперь не мешала, и Гей снял трубку, набрал номер.
- Георгий? Ты извини... поздний час... - Гей был смущен, прижал к губам трубку и говорил в нее так тихо, словно боялся разбудить еще кого-то. - Но дело срочное. На Рысы я еду. Не один, как предполагалось. Восхождение будет массовым... Почему, говоришь, массовым? А это как раз в традициях Рысы. Толпы людей поднимаются сюда летом! Целыми колоннами. Татранская Мекка. И люди, конечно, самые разные. Одни - убежденные ленинцы, другие - понять хотят его учение, а третьи, может, и враги наши идейные. Мало ли почему идут... Словом, я не думаю, что Мээн перестарался. Что он сделал? Да ничего особенного, в общем-то. Говорит, организовал мероприятие. В духе Бээна. Массовое мероприятие. Впрочем, он и понятия не имеет, что на Рысы выложен портрет Ленина. Он думает, что это просто ночной пикник, от нечего делать, а он ведь любитель разных уик-эндов, особенно расширенных... Что за народ? А свадебная компания из "Гранд-отеля". Мээн сверхзадачу для себя поставил. Сорвать с них буржуазные маски, со всех, с этой свадебной компании, выявить в каждом индивидуальность, желательно, говорит, социальной направленности, а еще бы лучше - социалистической. Ну и так далее. Мээн считает, что как раз в горах это и можно сделать. Мээн говорит, что они очухаются на подъеме, как на выездной расширенной планерке, и это будет восхождение к истине.
Музыка Баха стала громче. Апофеоз в ней выявлялся. Но опять же не мешала она Гею говорить с Георгием по телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139