она умерла. Только после этого он взял шприц и вколол его содержимое в капельницу, прекрасно понимая, что это не окажет никакого эффекта. Затем он аккуратно положил пустой шприц на виду, на маленький столик возле ее кровати.
Он медленно подошел к двери, отпер замок и повернул ручку. Снаружи ждал лечащий врач Джеллы, нетерпеливо прохаживаясь из стороны в сторону. Как только турианец вышел из комнаты, он бросился к нему.
– Мы слышали сигналы аппаратов… – произнес доктор, замерев на полуслове.
– Вы были правы, – сказал ему Сэрен безо всяких эмоций в голосе. – Джелла оказалась слишком слаба. Она скончалась.

***
Посол Гойл сосредоточенно шагала через цветущие зеленые поля Президиума к Башне Цитадели, возвышавшейся вдали. Ее торопливые, уверенные шаги ярко контрастировали с тихим спокойствием и умиротворенностью окружавшего ее ландшафта. Безмятежная красота искусственного солнца, отражавшегося от поверхности озера, ни в коей мере не могла успокоить ее. Она прочла послание Андерсона, а всего через час после этого получила вызов явиться в Совет. Это не могло быть простым совпадением. Они знали об исследованиях искусственного интеллекта. А это означало, что сейчас ей предстояло пройти через все круги ада.
В своем мозгу она прокручивала самые разнообразные варианты того, что она скажет, когда предстанет перед ними. Попытка сослаться на неведение была заведомо неудачной: Сайдон был официальной базой Альянса. А даже если бы они поверили в то, что она ничего не знала о проводившихся там исследованиях, эти незаконные действия все равно бросали тень на все человечество. Более того, это выглядело бы так, будто она всего лишь зиц-председатель – подставное лицо без какой-либо реальной власти.
Еще одной тактикой поведения было предстать перед ними полной раскаяния и сожаления. Но она сомневалось, что это каким-то образом смягчит наказание, которому Совет подвергнет Альянс и человечество в целом. И, так же как и в случае с разыгранным незнанием, это будет лишь признаком слабости.
К тому времени, как она достигла основания Башни, она поняла, что у нее была лишь одна стратегия действий. Она должна была пойти в атаку.
Скульптура, изображавшая уменьшенную копию ретранслятора массы, возвышалась слева от нее. Шестиметровая точная копия величайшего изобретения Протеанцев встречала посетителей, которые приближались к центру самой внушительной космической станции в галактике. Это было великолепное произведение искусства, но посол была не в настроении, чтобы созерцать прекрасную скульптуру.
Она приблизилась к охранникам у единственного входа в Башню. С нетерпением ожидая, когда они закончат с проверкой ее документов, она обратила внимание на то, что один из охранников был человеком. Число людей, занятых на важных должностях в Цитадели, росло день ото дня, лишь подтверждая, насколько важной в галактическом сообществе стала ее раса всего за несколько лет. Эта мысль укрепила ее решимость, и она шагнула в скоростной лифт, который должен был доставить ее на вершину Башни, к Палате Совета.
Стены лифта были прозрачными, и, возносясь на нем вверх, она могла видеть весь Президиум, простирающийся далеко внизу. По мере того, как она поднималась все выше и выше, она могла заглянуть даже за пределы внутреннего кольца Цитадели. Вдали мигали огни кварталов, уходящие далеко за пределы видимости вдоль пяти лучей Цитадели.
Открывавшийся вид был очень захватывающим, однако посол старалась не обращать на него внимания. То, что все великолепие Цитадели открывалось отсюда как на ладони, было отнюдь не случайно. Совет состоял из трех лиц, принадлежащих к разным расам, и, хотя эти трое официально и не обладали какой-либо властью, де-факто они являлись правителями всей цивилизованной галактики. Даже такой опытный политик, как верховный посол Альянса, вряд ли мог рассчитывать на встречу с ними лицом к лицу. И она прекрасно понимала, что долгая поездка на лифте к вершине Башни была тщательно спланирована таким образом, чтобы посетители оказались поражены и ошеломлены еще до того, как встретятся непосредственно с Советом.
Менее чем через минуту она была уже наверху. Она почувствовала, как у нее слегка подвело желудок, когда лифт сначала замедлил свое движение, а затем остановился. А может, это было из-за волнения. Двери открылись, и она вышла в длинный коридор, который служил в качестве приемной Палаты Совета.
В конце коридора располагалась большая лестница, ведущая вверх, а по обеим сторонам от ее основания отходили широкие проходы. Шестеро часовых почетного караула, двое турианцев, двое саларианцев и двое азари – представители всех трех рас, входивших в Совет, – стояли вдоль каждой стены. Она прошла мимо них, не обращая на них внимания; они были здесь лишь как излишнее напоминание о традициях.
Шаг за шагом она поднялась по лестнице. Когда она дошла до вершины лестницы, окружавшие ее стены вдруг исчезли, и перед ней открылось все величие Палаты Совета. Она походила на древнеримские амфитеатры, которые можно встретить на Земле: обширное овальное помещение с местами для тысяч наблюдателей вдоль стен. По обеим сторонам прямо из пола возвышались платформы, изготовленные из того же сверхпрочного материала, что и остальная станция. Та лестница, по которой сейчас поднималась она, должна была привести ее на вершину одной из этих платформ, к Месту Просителя. Оттуда она через весь зал обратится к Совету, который будет располагаться на противоположной платформе, слушая ее дело.
Поднявшись на возвышение Места Просителя, посол с облегчением увидела, что ни одно из наблюдательных мест вдоль стен не было занято.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86