ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А это новые привилегии, чины и ордена, а также существенные финансовые вливания в экономику края, щедрым золотым ручейком перетекающие в необъятные сундуки местного главы и приближенных к нему чиновников.
От отъезда одной делегации, до приезда другой, о Шишигино, как и о других глухих лесных селениях забывали напрочь, до очередной в них надобности. Единственные, о ком помнили и кому регулярно высылали деньги, это лесничие и их помощники. В районе прекрасно понимали, что от людей, оберегающих дичь в лесах, их рвения, зачастую зависит каковы будут отчеты очередной проверяющей комиссии, а следовательно денежные и иные прибыли здешнего высшего чиновничества.
Лесничие были служащими высоко оплачиваемыми, и одна из причин любовного отношения к ним властей, была описана выше. Их денежному вознаграждению, мог позавидовать любой государственный служащий среднего звена, работающий в департаменте районного главы. Но если на эти деньги и могли позариться, то занять вакантное место желающих было не много.
Слишком опасна была работа лесничего, слишком короток профессиональный век. Больше года, двух, в крайнем случае, трех лет, никто из них на столь доходном месте не задерживался, по крайней мере, в Шишигино. И хорошо если человек добровольно отказывался от места и уходил в другое, пусть менее денежное, зато более безопасное. Чаще всего человек просто-напросто исчезал бесследно. Уходил в лес по служебным надобностям, и пропадал бесследно.
Прямо-таки заколдованный лес, пожиратель людей, но не простой любитель человечины, а настоящий гурман, предпочитающий всем прочим блюдам, мужика в мундире лесничего. Причем лес-людоед пожирал человека целиком, с одеждой, обувью, ружьем. Переваривал вместе с костями и говном так, что не оставалось никаких следов, словно и не существовал этот человек вообще никогда. И все понимали, что искать пропавшего в лесной глухомани человека бесполезно, а облаченного в форменный мундир, бессмысленно.
И все-таки люди послушно выходили в лес, выгоняемые помощниками лесничего, тщательно прочесывали его, заглядывая в каждый овражек, в каждый кустик, за каждый камень. Поиски продолжались пару-тройку дней, а затем заканчивалась спасательная эпопея. По большому счету проводилась она не для того, чтобы что-то найти, а для отчетности. Когда же плановое мероприятие заканчивалось, измеренное необходимым количеством человеко-дней, деятельная активность, сменялась активностью другого рода, бумаготворческой.
Совместным трудом помощников лесничего составлялась официальная бумага, в которой по мере сил и возможностей, а помощники, в отличии от горожанина-лесничего, были местными мужиками, поэтому не шибко грамотными, отражались события последних дней, дата исчезновения начальника, начало и окончание поисковых мероприятий. Завершенная в величайших муках и с преогромным усердием бумага, ближайшей оказией отправлялась в канцелярию районного начальства.
Поскольку дело касалось леса, бумага ложилась на стол либо кому-нибудь из заместителей районного начальника, либо ему лично. Без волокиты и проволочек, столь присущих государственным заведениям, ставших их непременным атрибутом. Составленная сельскими мужиками писанина попадала на стол градоначальнику, в числе прочих, требующих непременного рассмотрения, бумаг.
Донесение из сельской глубинки прочитывалось в первую очередь. Во время прочтения сего шедевра писательской мысли, лицо районного главы морщилось, как от сильнейшей зубной боли. Большого начальник коробила не весть о безвременном исчезновении очередного безымянного лесничего, имени которого он до этого даже и не знал. Убивал высокого начальника стиль написания документа, его грамотность, а точнее полное отсутствие таковой. А иного и быть не могло, особенно если учесть, что авторами и составителями были малограмотные деревенские мужики, за плечами которых в лучшем случае пара классов сельской, церковно-приходской школы. Умение читать и писать было единственным обязательным условием для лиц, претендующих на место помощника лесничего. Районная власть предусмотрела и этот момент, словно заранее предугадав высокую смертность и текучесть кадров в лесном хозяйстве. И то, что неотесанным мужланам хоть иногда, но все же придется составлять бумагу об исчезнувшем начальнике.
Помощники лесничего гораздо меньше начальника, а потому на работе не горели, особой прыти не проявляли, оставив рвение для начальника. Они лишь выполняли его распоряжения и указания, и по возможности как можно медленнее, и неточно. Этим доводили непосредственного начальника до белого каления, заставляя его осыпать их самой грязной и непотребной бранью, подчас слышать которую не доводилось и людям, обитающим на дне общества.
Заслышав брань из уст любимого начальства, образованного умника могущего вести непринужденные беседы с любым высоким гостем, мужики только посмеивались в бороды. И назло ему, делали все еще хуже и медленнее, словно вознамерившись проверить, что сделает он, этот городской хлыщ, если его окончательно вывести из себя. Схватится за ружье, или нет, этот вопрос их интересовал больше всего.
И постоянно на него получали ответ. Хватался за ружье как миленький, когда мужики не в силах сдерживаться, бросали работу и уходили в избу пить квас. Оттуда, сквозь крепкие дубовые стены доносился их раскатистый, мужицкий смех. Закипевшее от бессильной ярости начальство хватало со стены ружье и патронташ с припасами и уходило в лес, в надежде словить кого-нибудь из сельчан, занимающихся незаконным промыслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423
От отъезда одной делегации, до приезда другой, о Шишигино, как и о других глухих лесных селениях забывали напрочь, до очередной в них надобности. Единственные, о ком помнили и кому регулярно высылали деньги, это лесничие и их помощники. В районе прекрасно понимали, что от людей, оберегающих дичь в лесах, их рвения, зачастую зависит каковы будут отчеты очередной проверяющей комиссии, а следовательно денежные и иные прибыли здешнего высшего чиновничества.
Лесничие были служащими высоко оплачиваемыми, и одна из причин любовного отношения к ним властей, была описана выше. Их денежному вознаграждению, мог позавидовать любой государственный служащий среднего звена, работающий в департаменте районного главы. Но если на эти деньги и могли позариться, то занять вакантное место желающих было не много.
Слишком опасна была работа лесничего, слишком короток профессиональный век. Больше года, двух, в крайнем случае, трех лет, никто из них на столь доходном месте не задерживался, по крайней мере, в Шишигино. И хорошо если человек добровольно отказывался от места и уходил в другое, пусть менее денежное, зато более безопасное. Чаще всего человек просто-напросто исчезал бесследно. Уходил в лес по служебным надобностям, и пропадал бесследно.
Прямо-таки заколдованный лес, пожиратель людей, но не простой любитель человечины, а настоящий гурман, предпочитающий всем прочим блюдам, мужика в мундире лесничего. Причем лес-людоед пожирал человека целиком, с одеждой, обувью, ружьем. Переваривал вместе с костями и говном так, что не оставалось никаких следов, словно и не существовал этот человек вообще никогда. И все понимали, что искать пропавшего в лесной глухомани человека бесполезно, а облаченного в форменный мундир, бессмысленно.
И все-таки люди послушно выходили в лес, выгоняемые помощниками лесничего, тщательно прочесывали его, заглядывая в каждый овражек, в каждый кустик, за каждый камень. Поиски продолжались пару-тройку дней, а затем заканчивалась спасательная эпопея. По большому счету проводилась она не для того, чтобы что-то найти, а для отчетности. Когда же плановое мероприятие заканчивалось, измеренное необходимым количеством человеко-дней, деятельная активность, сменялась активностью другого рода, бумаготворческой.
Совместным трудом помощников лесничего составлялась официальная бумага, в которой по мере сил и возможностей, а помощники, в отличии от горожанина-лесничего, были местными мужиками, поэтому не шибко грамотными, отражались события последних дней, дата исчезновения начальника, начало и окончание поисковых мероприятий. Завершенная в величайших муках и с преогромным усердием бумага, ближайшей оказией отправлялась в канцелярию районного начальства.
Поскольку дело касалось леса, бумага ложилась на стол либо кому-нибудь из заместителей районного начальника, либо ему лично. Без волокиты и проволочек, столь присущих государственным заведениям, ставших их непременным атрибутом. Составленная сельскими мужиками писанина попадала на стол градоначальнику, в числе прочих, требующих непременного рассмотрения, бумаг.
Донесение из сельской глубинки прочитывалось в первую очередь. Во время прочтения сего шедевра писательской мысли, лицо районного главы морщилось, как от сильнейшей зубной боли. Большого начальник коробила не весть о безвременном исчезновении очередного безымянного лесничего, имени которого он до этого даже и не знал. Убивал высокого начальника стиль написания документа, его грамотность, а точнее полное отсутствие таковой. А иного и быть не могло, особенно если учесть, что авторами и составителями были малограмотные деревенские мужики, за плечами которых в лучшем случае пара классов сельской, церковно-приходской школы. Умение читать и писать было единственным обязательным условием для лиц, претендующих на место помощника лесничего. Районная власть предусмотрела и этот момент, словно заранее предугадав высокую смертность и текучесть кадров в лесном хозяйстве. И то, что неотесанным мужланам хоть иногда, но все же придется составлять бумагу об исчезнувшем начальнике.
Помощники лесничего гораздо меньше начальника, а потому на работе не горели, особой прыти не проявляли, оставив рвение для начальника. Они лишь выполняли его распоряжения и указания, и по возможности как можно медленнее, и неточно. Этим доводили непосредственного начальника до белого каления, заставляя его осыпать их самой грязной и непотребной бранью, подчас слышать которую не доводилось и людям, обитающим на дне общества.
Заслышав брань из уст любимого начальства, образованного умника могущего вести непринужденные беседы с любым высоким гостем, мужики только посмеивались в бороды. И назло ему, делали все еще хуже и медленнее, словно вознамерившись проверить, что сделает он, этот городской хлыщ, если его окончательно вывести из себя. Схватится за ружье, или нет, этот вопрос их интересовал больше всего.
И постоянно на него получали ответ. Хватался за ружье как миленький, когда мужики не в силах сдерживаться, бросали работу и уходили в избу пить квас. Оттуда, сквозь крепкие дубовые стены доносился их раскатистый, мужицкий смех. Закипевшее от бессильной ярости начальство хватало со стены ружье и патронташ с припасами и уходило в лес, в надежде словить кого-нибудь из сельчан, занимающихся незаконным промыслом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354 355 356 357 358 359 360 361 362 363 364 365 366 367 368 369 370 371 372 373 374 375 376 377 378 379 380 381 382 383 384 385 386 387 388 389 390 391 392 393 394 395 396 397 398 399 400 401 402 403 404 405 406 407 408 409 410 411 412 413 414 415 416 417 418 419 420 421 422 423