Форрест оторвался от работы и взглянул на
часы: они показывали семь. Он отложил гранки, взялся за телефон и, нажи-
мая привычной рукой кнопки на распределительном щите, вступил в разговор
с целым рядом лиц.
- Алло, О-Пой, - обратился он к первому. - Что мистер Тэйер, встал?
Ладно. Не будите. Едва ли он будет завтракать в постели, но вы все-таки
справьтесь... Хорошо, и покажите ему, как пускать горячую воду... Может
быть, он не знает... Да, да, хорошо... И достаньте как можно скорее еще
одного боя. Как только наступает весна, съезжаются гости... Конечно.
Словом, на ваше усмотрение. До свидания.
- Мистер Хэнли?.. Да, - начал он вторую беседу с помощью второго кон-
такта, - я думал насчет Бьюкэйской плотины. Мне нужна смета на доставку
гравия и камней... Да, вот именно... Я считаю, что ярд гравия обойдется
примерно на шесть или десять центов дороже щебня. Ужасно мешает подвозу
этот последний крутой склон холма... Разработайте смету... Нет, раньше,
чем через две недели, мы начать не сможем... да, да, если новые тракторы
подоспеют вовремя, они освободят лошадей от пахоты; но не забудьте, что
тракторы придется еще дать на проверку... Нет. Об этом вам придется по-
говорить с мистером Эверэном. До свидания.
Третья беседа началась так:
- Мистер Досон?.. Ха! Ха!.. У меня на веранде сейчас тридцать шесть
градусов. В низинах, наверно, все бело от инея. Но это, пожалуй, послед-
ний утренник... Да, поклялись, что тракторы будут доставлены еще два дня
назад... Позвоните железнодорожному агенту... Кстати, поговорите за меня
и с мистером Хэнли. Я забыл ему сказать, чтобы вместе со второй партией
мухоловок он пустил в дело и крысоловки. Да, сейчас же. Сегодня штук
двадцать мух грелись на моей сетке... Конечно. Прощайте.
Покончив с разговорами, Форрест быстро встал, сунул ноги в туфли и,
как был, в пижаме, вошел в дом через открытую дверь, чтобы принять ван-
ну, уже приготовленную для него китайцем О-Даем. Минут через десять Фор-
рест, вымытый и выбритый, снова лежал в постели, погрузившись в книгу о
лягушках, а пунктуальный О-Дай, все исполнявший минута в минуту, масси-
ровал ему ноги.
У Дика были сильные, красивые ноги, и сам он был статный и стройный,
рост - пять футов десять дюймов, вес - сто восемьдесят фунтов. Эти ноги
могли немало порассказать об их владельце: левое бедро пересекал рубец
дюймов в десять длиной; поперек левой лодыжки, от икры до пятки, также
шло несколько шрамов величиной с монету. Когда О-Дай посильнее разминал
левое колено, Форрест невольно морщился. И на правой голени темнело нес-
колько небольших шрамов, а глубокий рубец, как раз под коленом, доходил
почти до кости. На бедре виднелся след застарелого ранения шириной в три
дюйма, испещренный точками от снятых швов.
Внезапно со двора донеслось веселое ржание. Форрест поспешно заложил
спичкой нужную страницу лягушачьей книги, перевернулся на бок и посмот-
рел в ту сторону, откуда донеслось ржание, в то время как О-Дай надевал
хозяину носки и башмаки. Внизу на дороге, среди лиловых кистей ранней
сирени, появился живописный ковбой верхом на крупном жеребце; в золотых
утренних лучах жеребец казался красноватокоричневым; он шел, роняя
клочья белоснежной пены, гордо взмахивая гривой, поводил вокруг блестя-
щими глазами, и трубный звук его любовного призыва разносился по зелене-
ющей равнине.
Дика Форреста в то же мгновение охватила радость и тревога: радость
при виде этого великолепного животного, выступавшего между кустами сире-
ни, - и тревога, как бы его ржание не разбудило ту молодую женщину, чье
смеющееся личико глядело на него из деревянной рамки на стене. Он бросил
быстрый взгляд через двор шириной в двести футов на выступавшее вперед
крыло дома, находившееся еще в тени. Шторы на окнах ее веранды-спальни
были спущены. Они не шевельнулись. Жеребец снова заржал, но он спугнул
только стайку диких канареек, - они поднялись из цветущих кустов, кото-
рыми был обсажен двор, точно брызнул вверх сноп золотисто-зеленых брызг,
брошенный восходящим солнцем.
Следя за жеребцом. Дик Форрест рисовал себе его прекрасное и сильное
потомство, этих жеребят без малейшего порока. А когда лошадь скрылась
среди сирени. Дик, как обычно, сейчас же возвратился к окружавшей его
действительности и спросил слугу:
- Ну, как новый бой, О-Дай? Привыкает?
- Мне кажется, он хороший бой, - ответил китаец, - Совсем мальчишка.
Все ему ново. Очень медленный. Но ничего, толк выйдет.
- Да? Почему ты так думаешь?
- Я бужу его третье или четвертое утро. Спит, как маленький. Проснул-
ся - улыбается. Совсем как вы. Очень хорошо.
- А разве я улыбаюсь, когда проснусь? - спросил
Форрест.
О-Дай усердно закивал.
- Уж сколько раз, сколько лет я бужу вас. И всегда, как глаза открое-
те, так они уже улыбаются, губы улыбаются, лицо улыбается, весь вы улы-
баетесь. Сразу. Это очень хорошо. Если человек так просыпается, значит,
ума много. Я знаю. И новый бой - умный. Увидите, скоро-скоро выйдет из
него толк. Его зовут Чжоу Гэн. Как вы будете называть его здесь?
- А какие имена у нас уже есть? - спросил он.
- О-Рай, Ой-Ой, Ой-Ли, потом я - О-Дай, - перечислял китаец скорого-
воркой. - О-Рай говорит, надо назвать нового боя...
Он смолк и лукаво посмотрел на своего хозяина.
Форрест кивнул.
- О-Рай говорит, пусть новый бой будет О-Черт!
- Охо! Здорово! - расхохотался Форрест. - Я вижу, О-Рай шутник! Имя
хорошее, только оно не подойдет. А что скажет миссис? Надо придумать
что-нибудь другое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16